— А что я мог сделать? Это же бабушка. Мы не можем ее просто так оставить.
Марина почувствовала, как холод начинает пробираться в каждую клеточку ее тела.
— Почему сразу мы? У твоих родителей трехкомнатная квартира!
— Марин, ну ты же знаешь маму. Она не справится с бабушкой.
***
Марина стояла в центре гостиной, не в силах скрыть свою улыбку. Простор, свет, все эти новые вещи, такие блестящие и гладкие — и главное, их с Сергеем. Этот месяц, как взлет, и вроде бы только вчера они стояли в том старом доме с одной-единственной комнатой, считая последние деньги на счету.
— Ты не видела мою сумку? — крикнула Марина, при этом пытаясь еще раз идеально повесить шторы, хотя прекрасно знала, что идеала не будет.
Сергей выглянул из спальни, застегивая рубашку на ходу, как всегда, торопясь. Ну что, в принципе, типично для него — всегда в спешке, как будто кто-то следит за временем.
— Думаю, она на кухне, — лениво сказал он, даже не останавливаясь. — Ты куда-то собралась?
— Ну да, в магазин. Помнишь, родители сегодня к нам? Надо кое-что для ужина купить.
Сергей пожал плечами и шагнул к ней, обняв за талию:
— Мама опять звонит, да? Напоминает, как будто я сам не помню. Уже три раза напомнила про «нашу берлогу».
Марина смешалась в улыбке. Это был такой знакомый разговор, но как-то неприятно резануло. Ее отношения с Валентиной Петровной давно не отличались теплотой. Свекровь всегда считала, что Сергей мог бы найти себе пару «посолиднее», чем девушка из какого-то захолустья.
— Ты не переживай, — его руки обвили ее поудобней, а губы коснулись ее лба. — Все будет хорошо. Главное, что мы с тобой.
Марина только кивнула, ощущая какое-то облегчение. Он был её поддержкой, и как бы не было тяжело, она всегда старалась найти силы, чтобы не дать ситуации выйти из-под контроля.
— Ну, в принципе, живем! — усмехнулся Сергей, поглядывая на дверь, когда пришли родители.
Валентина Петровна прошла в квартиру с таким выражением лица, как будто пришла не в гости, а в штурмовую операцию. Взгляд у нее был какой-то проверяющий, строгий, будто она искала нечто, о чём можно было бы сказать пару обидных слов.
— Ах, так, — буркнула она, оглядываясь. — Ну что ж, ничего так. Вроде бы прилично.
Виктор Иванович, тем временем, выглядел доволен.
— Молодцы, ребята, вот это да! Вот это я понимаю! Начало хорошее!
Марина выдохнула с облегчением. А что, может, всё и правда обойдется. Однако этот «распор» свекрови не заставил себя долго ждать.
Когда все сели за стол, Валентина Петровна, пробуя салат, сразу сморщила нос:
— Мариночка, а ты уверена, что правильно приготовила? Че-то он какой-то кислый… Майонез, наверное, не свежий, что ли?
Марина замерла, и тут же из-за спины послышался голос Сергея:
— Мам, пожалуйста, не начинай.
Но Марина не выдержала, перебила его:
— Валентина Петровна, майонез свежий. Я сама его сегодня купила.
— Да? — свекровь покачала головой, будто на неё сейчас с небес свалился апокалипсис. — В наше время, Мариночка, мы сами майонез делали. А не эти вот — покупные. Не стыдно?
Марина почувствовала, как кровь ушла от лица. Она уже хотела что-то сказать, но Сергей опять вмешался:
— Мам, не надо. Всё вкусно, правда. Всё супер.
Но Валентина Петровна фыркнула так, что, казалось, в комнате появился холодный ветер. Атмосфера за столом была такой, что ножом можно было резать.
После ужина, когда мужчины ушли в гостиную обсуждать последние новости, Валентина Петровна решила помочь с посудой. Сказала, что так мол, хорошо, на кухне повозиться.
— Знаешь, Мариночка, — начала свекровь, вытирая тарелки, — вот смотрю на вас с Сережей и думаю: а не пора ли вам подумать о ребенке?
Марина чуть не уронила чашку.
— Валентина Петровна, мы с Сергеем пока не планируем детей. Нам надо сначала всё утрясти, наладить финансы...
— Ой, да брось ты эти заморочки современные! — отмахнулась свекровь, как будто речь шла о пустяке. — В наше время не думали о деньгах, просто рожали и всё. Вот я Сережку в 20 родила, и ничего!
Марина стояла на кухне, сосредоточенно вытирая тарелки, но ее мысли давно ушли куда-то в сторону. Сердце сжималось от этих слов Валентины Петровны, и хотя она пыталась сохранить лицо, внутри все бурлило.
— У каждого свой путь, Валентина Петровна, — сказала она, чуть задыхаясь от напряжения. — Мы с Сергеем решили пока повременить.
Свекровь, как обычно, покачала головой, не веря ни одному слову.
— Ну-ну, — произнесла она, стараясь не скрывать насмешки. — Годы-то идут.
Марина ощущала, как жар поднимается к щекам, и все внутри скрутилось. Хотелось крикнуть, что ей всего 25 и еще есть время, но она стиснула зубы и снова занялась посудой. (продолжение в статье)
— Алло, Вера привет. Разговор есть, срочный! По телефону не могу сказать, муж может зайти в любую минуту. Давай завтра в пиццерии на углу после работы встретимся! — Привет, Юльчик. Хорошо, давай! Вера перебирала темы для срочного разговора. Что там такого хочет поведать подруга, интересно... — Дорогая, я с мужиками на футбол пошёл, буду поздно! — прокричал из прихожей муж Веры Олег. — Хорошо, иди, пива не пей много, а то живот вырастет! — Не переживай, я чуть-чуть. Вера почувствовала запах туалетной воды, которой щедро оросил себя муж перед выходом. Странно, столько лет стоял флакон, он не пользовался, а тут прям надушился на футбол... На следующий день Вера с нетерпением ждала вечера, чтобы узнать, что хочет рассказать подруга. В кафе пришла раньше Юли, заказала кофе и пиццу. — Вера, вот и я. Привет. — Привет, Юля. Ну что там у тебя, рассказывай. — Может это некрасиво с моей стороны, но мы подруги, и ты должна знать. Позавчера твой муж был у нас дома. Приехал обсудить с моим какие — то дела. Я с ними не сидела, была в гостиной, но мне было всё слышно, о чём они разговаривают. И вот слышу, твой говорит: — "Андрюха, я решил" замутить" с коллегой по работе. Новенькая к нам пришла, Катя, очень даже ничего, глазки мне строит сама. — Олег, у тебя жена есть, зачем тебе это? — Ой, я тебя умоляю! Жена не узнает. А для меня это новые эмоции, адреналин. Читал где-то, что поход налево очень укрепляет семейные отношения. Я ведь не собираюсь Веру бросать. Она очень удобная жена, готовит, убирает, только чувств уже нет... Жизнь проходит, а у меня ни разу не было никого во время брака, чувствую себя ущербным. Жена никуда не денется, но надоело уже одно и то же... Можно подумать, ты ни разу ни с кем того самое? — Представь себе нет. Я люблю Юльку, зачем мне ещё кто-то? — Ну и зря. Знаешь, это так вдохновляет... Хочется выглядеть хорошо, надо гардероб пересмотреть... Катя моложе на десять лет, энергия бьёт ключом, такая модная вся, продвинутая, чувствую себя с ней молодым... — Слушай, а если твоя Вера тоже начнёт эмоции на стороне искать, тебе это понравится? — Вера?! Ты что! Она на такое не способна. Она меня любит, да и вообще, она не такая... (продолжение в статье)
— Рак. Четвертая стадия, — повторила она, спокойно и без дрожи.
Павел отложил пульт и, расправив плечи, выпрямился:
— Что значит, четвертая стадия? Лечить как-то можно?
— Можно попробовать, но шансов мало. Врач сказал, что счет идет на месяцы, — ответила Елена, не отрывая взгляда от его лица.
***
Елена вытерла зеркало в ванной и на секунду замерла, рассматривая своё отражение. Вроде как все на месте, но всё изменилось. Тусклые глаза, провалы на щеках, кожа обвисла, будто уставшая старинная мебель, которую давно не реставрировали. И вот, эта болезнь... С каждым днем она забирает что-то новое, меняет лицо, меняет жизнь. Пора, наверное, звонить Кате. Племяннице. Она должна знать правду. Уже пора.
Из гостиной доносился звук футбольного матча. Это был Павел. Ну да, сидел, как обычно, на диване, с ногами на столике, чипсы, наверное, уже сыпались куда ни попадя. Сел, как царевич, а у меня тут свое дело, свои заботы. Елена закрыла глаза, тяжело выдохнув. Ну, так и живем.
Эту квартиру она купила еще до Павла. Самостоятельно. Пять лет платила ипотеку. Два года ночных смен, еще два — работы по выходным. Экономила на всем, даже на еде. Просыпалась в 5 утра, бегала по утрам по всем возможным делам, не замечая, как дни превращаются в месяцы. Когда последний платеж был внесен, она чувствовала себя, как освобожденная заключенная. Целый вечер выплакала. Эти стены были оплачены бессонными ночами, и тем, что она могла остаться на работе, когда другие уже разошлись по домам. Стены, которые она строила для себя.
А потом появился Павел. В очереди за кофе. Он был веселым, внимательным, как они все в начале. Цветы, ужины, долгие прогулки. Он рисовал мир в розовом цвете, и она в это верила. А потом… как выключили свет. Все пошло по другому пути.
— Лена, ты интернет оплатила? Всё тормозит, — услышала она голос мужа.
— Да, оплатила еще в понедельник, — крикнула Елена, выходя из ванной. — Перезагрузи роутер.
— Ты ж рядом, а я тут далеко, — лениво отозвался Павел.
Елена прошла к роутеру, быстро нажала кнопку перезагрузки. Эти мелочи… Рутинные, привычные. Но сегодня что-то другое. Сегодня каждое слово, каждый взгляд, каждая мелочь превращается в нечто важное. Вопросы, на которые не хотелось бы отвечать, проблемы, которых не было раньше.
— Четвертая стадия, — сказал врач, не отрывая глаз от бумаги. — Метастазы. Есть лечение, но будьте реалистами.
Елена ничего не сказала. Она всегда была практичной, расчетливой. Жизнь её научила не теряться в момент, когда всё рушится. В голове уже начал крутиться список дел: завещание, страховка, разговор с Катей. Всё должно быть спланировано, чтобы не оставлять ничего на волю случая.
— Лен, а что ужинать-то будем? — вновь услышала она голос Павла.
— Не знаю, я сегодня не готовила, — ответила она, садясь в кресло. — Может, закажешь доставку?
— И опять деньги тратить? — пробурчал муж. — У тебя же выходной, могла бы что-нибудь приготовить.
Елена замолчала. Она хорошо знала Павла. Он всегда считал, что жена должна обеспечивать семью. А он вот так, "ищет себя", перебивается с работы на работу. (продолжение в статье)
