— Светлана, вы дома?! — голос прозвучал через дверь с такой настойчивостью, будто вот-вот кто-то её выломает.
— Господи… — прошептала Светлана и медленно подошла к глазку.
На лестничной клетке стояла она. Людмила Алексеевна. Свекровь. С сумкой на колёсиках, в демисезонном пальто и с тем самым выражением лица, где ожидание встречи смешивалось с уверенной претензией на чужую территорию.
Светлана замерла. Не открывать? Притвориться, что уехала? Сердце стучало где-то в горле.
— Светлана! Я знаю, ты же дома! — вновь позвала свекровь. — Мне Дима не отвечает, а у меня билеты на три дня! Открывай же!
Открыть. Она всё равно не уйдёт. Соседи выйдут. Позор будет.
Щелчок замка прозвучал как выстрел.
— О! Ну, наконец-то, — воскликнула Людмила Алексеевна, заходя в прихожую, будто и не заметила заминки. — Замёрзла вся в дороге. У нас там снег мокрый пошёл. А вы тут живёте, как в Турции.
Она поставила сумку, обулась.
— Где Дима? На работе? Я ему весь день пишу — молчит! Телефон отключен!
Светлана растянула губы в подобии улыбки.
— Дима… он… —
— Только не говори, что он опять уехал в командировку, — свекровь сняла пальто и посмотрела вглубь квартиры. — Он же обещал быть дома, когда я приеду. Сюрприз, мол. Ага. Какой сюрприз. Сюрприз, что тебя одну застала.
Светлана почувствовала, как под ногами будто качнулся пол.
Она заготовила фразы. Но сейчас всё вылетело. Не те интонации, не та Людмила Алексеевна — какая-то настороженная, вглядывающаяся, слишком внимательная.
— Людмила Алексеевна… — начала Светлана осторожно, но та уже прошла вглубь квартиры.
— Надеюсь, ты меня на кухню не выгонишь? Погреть бы чайку. И поесть чего-нибудь, я с поезда. Всё в дороге подорожало — пирожок сто рублей. С ума сошли.
Кухня. Их кухня. Была их. Стала её. Светлана включила чайник и открыла холодильник — автоматически. Там была вчерашняя гречка, немного салата и нарезка.
— У тебя как будто… одиночное меню, — заметила Людмила Алексеевна, присаживаясь. — И вещей его я не вижу. Где Дима живёт сейчас?
Светлана молчала. Звук чайника наполнял тишину.
— Вы поругались? — свекровь чуть наклонилась вперёд. — Он же говорил, что всё наладилось. После лета вроде нормально было. Или он опять в долги влез? Я же ему присылала немного. На ремонт. Хотела помочь, как могла.
Светлана села напротив.
— Мы развелись.
Тишина упала на стол, как мокрое полотенце.
— Что ты сказала? — медленно переспросила Людмила Алексеевна.
— Мы… уже как три месяца не вместе. Дима уехал. Мы не общаемся. Он ушёл сам.
— Ты врёшь, — тихо сказала свекровь. — Он не мог.
— Он мог. И он это сделал.
Людмила Алексеевна откинулась на спинку стула, глядя в одну точку. Потом резко поднялась.
— Значит, он мне лгал?! — Она схватилась за сумку, вытащила телефон, стала набирать номер. — Ни одной смски за три дня. А я ещё думала — что-то случилось! А он просто сбежал?!
— Он обещал сам вам сказать, — Светлана говорила спокойно, но внутри уже всё жгло. — Я не хотела, чтобы вы узнали так.
— А как я должна была узнать, Светлана? — Людмила Алексеевна повернулась к ней. — По телевизору? Или в местной газете в разделе «разводы и измены»? Вы жили здесь как семья!
— Мы и были семьёй, пока он не начал жить двойной жизнью.
Людмила Алексеевна отвернулась. Плечи дрожали.
— Значит, ты позволила ему уйти? Просто… позволила?
— Это было его решение. Я не удерживала.
— Конечно, — свекровь усмехнулась. — Удобно. Больше не надо готовить, стирать, терпеть. Всё. Освободилась. Только вот семья — не платье. Не снимается и не выбрасывается.
— А он семью не выбрасывал? Когда уходил в ночь и возвращался с запахом чужих духов?
Пауза.
— Не смей, — прошептала Людмила Алексеевна. — Не смей наговаривать на моего сына.
Чайник вскипел. Людмила Алексеевна его не слышала.
Людмила Алексеевна уселась на кухне, сложив руки на коленях. Светлана поставила перед ней чашку чая, но сама не присела — осталась стоять у раковины, напряжённо прислушиваясь к тишине.
— Всё-таки, Свет, не понимаю, как ты так с моим сыном… Он ведь человек хороший. Всё в дом тащил, работал. А ты что? Всё тебе не так было, — с укором начала свекровь.
Светлана повернулась медленно, сжав губы.
— Вы, наверное, забыли, как ваш сын неделями домой не приходил. Как по барам шлялся, деньги на друзей тратил, а я тут одна сидела с температурой и ребёнком. Или вы не в курсе, что он мне изменял? Не один раз.
— Не надо сказки мне рассказывать! Женщина должна уметь терпеть. Ты ведь даже толком не работала! На моей шее сидела, по дому ничего не делала. Я же видела. Постоянно недовольная ходила, кислое лицо. Вот Димка и устал от всего этого!
— Да, я сидела дома, потому что вы с ним настояли! «Сиди, Светочка, ты женщина, твоё место дома». А когда я всё тянула одна — это никого не волновало. Вы его всегда выгораживали, а меня делали виноватой. А он что? Пил, врал, к ребёнку руки не тянулся!
Голос Светланы дрожал. Людмила Алексеевна резко поднялась.
— Не смей! Он мой сын! Ты его просто загнобила! Он всегда старался! А ты…
Она не договорила. Лицо её побледнело, рука ухватилась за край стола.
— Мне… плохо… — прошептала она и осела на стул.
Светлана бросилась к телефону. Приехавшие врачи зафиксировали скачок давления. Людмилу Алексеевну уложили, дали лекарства, измерили пульс и оставили рекомендации.
Через два часа на пороге появился Дмитрий. С ним была молодая женщина в яркой куртке и накрашенными губами.
— Мам, ты как? — буркнул он, не глядя на Свету.
— Лучше, — отозвалась Людмила Алексеевна с постели. — А это кто?
— Лена. Мы теперь вместе, — ответил он, словно бросая вызов.
Женщина в коридоре оглядела квартиру и фыркнула:
— Маловато, конечно. И ремонт старый.
Светлана ничего не сказала. Людмила Алексеевна смотрела на сына, потом перевела взгляд на Лену. Пауза затянулась.
Позже, когда гости ушли, и квартира вновь погрузилась в тишину, свекровь позвала Светлану на кухню.
— Прости меня. Я… я не всё знала. Всегда думала — сын у меня золото. А теперь вижу… Ты держалась. А он… Я была неправа. Прости.
Светлана кивнула. Слёзы стояли в глазах, но она молчала. Впервые за долгие годы — ей не нужно было ничего доказывать.
— Но, позже все изменилось, как будто снежный ком покатился обратно с горы…
Когда Светлана вернулась из детского сада с Лёшкой, ей сразу что-то не понравилось. На лестничной клетке стояла открытая входная дверь, и в квартире чувствовался какой-то сумбур: гул голосов, возня, скрип открытых шкафов. Лёшка побежал вперёд, но Светлана инстинктивно схватила его за руку.
— Подожди-ка… — прошептала она и вошла в коридор.
На кухне стоял Дмитрий, тащивший микроволновку. Рядом с ним копалась в ящике Людмила Алексеевна, доставая из шкафов кастрюли и сковородки.
— Это что ещё за… — Светлана не успела закончить, как Людмила Алексеевна резко повернулась к ней:
— Мы свои вещи забираем. Всё, что тут есть — это Дмитрия! Он всё покупал! А я, между прочим, половину денег добавляла, когда вы только въехали!
— Вы в своём уме?! Пока я в садик ездила, вы тут всё выносимое грузите? — голос Светланы дрожал от гнева.
Дмитрий не сказал ни слова, только продолжал молча разбирать технику.
— Да ты вообще в квартире моего сына живёшь! — продолжила свекровь, злясь всё сильнее. — И хочешь сказать, что тебе ещё и техника нужна? Так заплати за неё!
Светлана стиснула зубы. Она поставила Лёшку в сторонку, чтобы он не слышал всего этого, и шагнула ближе:
— Эта квартира — в залоге у банка, если вы не знали. Под кредит, который мы взяли, чтобы погасить долги вашего сыночка! Вот уже второй год тащу эту кабалу, пока он шляется по кабакам и покупает себе новых баб! И теперь вы пришли, чтобы забрать то, за что я кровные свои плачу каждый месяц?!
Людмила Алексеевна помолчала, но потом сжала губы:
— Ты просто неблагодарная. Жила на всём готовом, работать не хотела. Сына моего отравила своей желчью, вот он и ушёл. А теперь орёшь, что тебе тяжело? Да ты бы без нас пропала!
У Светланы что-то внутри щёлкнуло. Больше она терпеть не собиралась. Всё это время она пыталась быть мягче, сохранить хоть какие-то мосты, но этот момент стал последней каплей.
— Вон из квартиры! — крикнула она, указывая на дверь. — И ты, Дима, тоже! Больше не смей приходить сюда без моего разрешения! И сына своего без спроса не смей забирать — понял?!
Людмила Алексеевна ахнула.
— Да ты с ума сошла! Ну погоди у меня…
— Нет. Наконец-то пришла в себя, — тихо, но твердо ответила Светлана.
Дмитрий бросил сумку с вещами, что-то пробурчал себе под нос и вышел. Свекровь ещё минуту стояла, не веря, что её выгоняют, потом резко развернулась и ушла, громко хлопнув дверью.
Прошло несколько недель. Светлана окончательно поняла: пытаться вернуть такого мужа, ждать чуда — глупо. Она собрала вещи, сначала хотела позвонить в банк, но не стала, кредит это уже не ее заботы, просто взяв сына за руку, съехала из квартиры, чтобы начать всё сначала.
Новая жизнь не обещала быть лёгкой, но в ней не было больше измен, упрёков, страха за завтрашний день. Лёшка всё понимал по-своему, но тихо прижимался к маме по вечерам и говорил:
— Мам, мы справимся. Правда?
— Обязательно, — отвечала Света. — У нас с тобой всё получится.
