— Ты чего такая серьёзная? — Игорь повернулся ко мне, отодвигая тарелку с макаронами и почесав затылок. — Что-то случилось на работе? Или опять твои маркетологические завихрения?
Я молча подлила себе кипятка в чашку. Чай уже остыл, но я не спешила менять пакетик. Вместо этого уставилась на блики от света на столешнице, пытаясь собрать мысли в кучу.
Всё вроде бы хорошо. Даже слишком. А когда слишком хорошо — я начинаю беспокоиться. Это как штиль перед бурей. Интуиция у меня, как у кошки на проводе — вечно натянута.
— Ничего не случилось, — сказала я, стараясь говорить ровно. — Просто… много думаю в последнее время. Такое бывает.
Он кивнул, медленно откинулся на спинку стула, зевнул во весь рот. Мои мысли редко вызывали у него интерес — не потому что он был равнодушен.
Просто Игорь всегда жил проще. Он не пытался всё анализировать, не гонялся за внутренними открытиями.
У него был понятный, железный мир: домкрат, тормозная жидкость, ремни ГРМ.
А у меня — дедлайны, встречи, корректировки стратегий. И всё равно мы как-то ухитрялись быть вместе, как две несовместимые системы, соединённые неведомым интерфейсом.
— У тебя же премия на днях? — лениво потянулся он. — Я думал, мы, может, на дачу что-то купим. Там эти обои уже свисают, будто старый занавес.
— Купим. Я уже отложила. Двести тысяч. На карте лежат, ждут своего часа.
Он присвистнул и покачал головой:
— Ого, вот это ты даёшь. Маркетологи нынче жируют.
Похоже, пора мне в офис подаваться. Хочешь, буду твоим ассистентом? С галстуком, кофемашиной и нерваками на фоне.
Я улыбнулась, но на лице скользнула тень. Не хотелось говорить, сколько бессонных ночей, сколько сжатых зубов и нервных приступов за этим «гонораром».
Как я сидела на созвонах с температурой, как ревела в ванной, чтобы никто не слышал. Но он всё равно поддерживал.
Когда я срывалась — он был рядом. Вытаскивал меня из такси под утро, варил мне лапшу, приносил плед и тёр мне плечи. Это была негласная договорённость: он помогает в трудные минуты.
Мы считались хорошей парой. У нас был общий счёт. Не было контроля или мелочных выяснений, кто сколько тратит.
Он всегда советовался, прежде чем отправить деньги матери или брату. Я не цеплялась к нему, если он покупал очередную деталь на машину, даже если она казалась мне бесполезной.
— Ты так классно всё устроила, — сказал он, отклоняясь назад и с хрустом вытягивая руки вверх. — Мне с тобой реально спокойно. Честно. Даже думать ни о чём не надо. Всё само как-то происходит.
Я усмехнулась, обхватив чашку ладонями:
— Ага. Вот только иногда мне хочется, чтобы кто-то подумал за меня. Хоть раз.
Он фыркнул:
— Да ты у меня кремень. Сама за всех всё продумаешь. Ты у нас стратег.
Он хлопнул меня по плечу и пошёл мыть посуду.
Напевал что-то не в попад, плеская водой так, будто это была сцена из комедийного фильма. Я смотрела на его спину и пыталась не думать. Но мысли уже текли сами. Один за другим.
А что будет, если я завтра сломаюсь? Если перестану быть мотором? Останется ли что-то от нас? Или мы — это я, пока я тащу всё сама?
***
— Игорь, а ты не видел, куда делись деньги с карты? — я говорила спокойно, но внутри у меня уже полыхал хаос.
Смотрела на экран телефона, на списание за списанием. — Помнишь, я отложила на дачу? Там было ровно двести. Сейчас осталось двадцать семь. Двадцать. Семь.
Он сидел на диване, перебирая пульты, будто решал техническую задачу вселенского масштаба. Ни малейшего намёка на волнение. Только когда я повторила:
— Игорь, ты слышал меня?
Он замер, будто сигнал наконец дошёл. Повернул голову, неохотно, как будто его оторвали от чего-то более важного.
— А… да, — протянул он, не отрываясь от экрана. — Я снял.
Я даже не сразу поняла, что он сказал. Как будто это прозвучало на другом языке, с глухим эхом.
— Что значит «снял»? — спросила я, чувствуя, как что-то во мне сжимается в кулак.
Он пожал плечами. Движение было ленивым, даже немного рассеянным.
— Брату нужно было. Срочно. У него с банком проблемы — просрочка, пеня. Всё как обычно.
Я не стал тебе говорить, ну… ты бы начала переживать, нервничать. А тебе это зачем?
Я стояла посреди комнаты с телефоном в руке, будто он мог вернуть эти деньги одним свайпом. Слова застревали. Как в кошмаре, где пытаешься закричать, но голос не выходит.
— Игорь, это были мои деньги. Я их заработала. За них пахала ночами. Я отложила их. На нас с тобой. Ты не имел права просто… взять.
— Ну не начинай, — он встал с дивана, потянулся, зевнул. — Мы же семья. У нас всё общее. Разве нет?
— Если всё общее — значит, и решения общие. Ты даже не спросил. Ты просто решил, что можешь. А я — кто тогда?
Он пошёл на кухню, открыл холодильник, достал бутылку минералки, сделал глоток. Всё с тем же видом, будто этот разговор его утомляет.
— Игорь, — я сделала шаг за ним. — Проблема не в брате. И не в деньгах. А в том, что ты меня вычеркнул. Словно я не человек, а банкомат. Просто дал себе право распоряжаться — не посоветовавшись.
— Даш, — усмехнулся он, поставив бутылку обратно. — Ну хватит. Ты же всегда такая деловая, сильная. Я подумал — не обидишься. Тем более, у тебя этих денег скоро будет ещё. Тебя же там опять хвалят, премии какие-то.
Я подошла ближе. Хотела сказать что-то резкое. Но вместо этого просто села на стул. Осторожно, словно он мог сломаться. Или я могла.
— Видишь ли, — сказала я медленно. — В партнёрстве важны не только деньги. А уважение.
И когда ты решаешь за меня, без меня — ты меня обесцениваешь. Мне больно, Игорь. И не потому что ты помог брату, а потому что ты решил: моё «да» тебе больше не нужно.
Он замолчал. Потом усмехнулся. Как-то неловко, почти по-детски.
— Ты такая серьёзная стала. Вот раньше ты проще была. А сейчас — сразу трагедия. Всё нормально. Деньги придут — положим обратно.
— Не всё нормально, — ответила я. — Деньги — это не суть. Суть в том, что ты начал жить в этом доме, будто я — фон.
Мы не спорили. Не кричали. Не разбивали тарелки и не хлопали дверьми. Но что-то изменилось. Я почувствовала, как в разговоре что-то оборвалось. Тихо, как натянутая нить, которая вдруг ослабла.
Он больше не касался меня так, как раньше. А я больше не могла смеяться рядом с ним. Как будто мы оба поняли: наш тандем дал трещину. И если не сказать об этом вслух — она всё равно не исчезнет.
***
Я зашла в гараж случайно — искала перчатки, думала, они остались в машине. Игорь возился у верстака, не заметив, как я открыла дверь.
Сначала не поняла, что именно странно — свет, запах машинного масла, его сосредоточенное лицо.
Но потом взгляд зацепился за новые колёса. Чёрные, блестящие, с заводской защитной плёнкой.
И за коробку с надписью «подъёмник для ремонта подвески». Новенький. Дорогущий. Не из тех вещей, которые лежали бы в старом ящике.
— Это что? — голос у меня был спокойный, почти будничный.
Он вздрогнул, обернулся. Пытался улыбнуться, но улыбка не сложилась.
— А, ты… это просто кое-что нужное. Там со стойками проблема, решил обновить немного.
— И сколько это стоило?
Он потёр подбородок, будто собирался соврать, потом махнул рукой:
— Ну не всё же брату ушло. Я подумал… раз уж такие деньги. Ты же сама говорила — у тебя хорошие премии. Вот. Я решил, что заслужил. Машина для меня — не хобби, это… часть жизни.
Я стояла, глядя на него, как будто вижу впервые. Вот он — мой муж. Говорит, что заслужил. Что решил. Один. Без меня.
— То есть ты не только снял деньги без разрешения. Ты ещё и соврал. И продолжаешь стоять тут, как будто это нормально.
— Не ври, я не врал! — взорвался он вдруг. — Я просто не уточнил. Разве это одно и то же? Я же не враг тебе. Просто… я захотел что-то для себя. Раз в жизни. Всего-то!
— А для этого нужно было обмануть? — я шагнула ближе. — Игорь, ты не понял. Дело не в колёсах. И даже не в сумме. Дело в том, что ты снял с меня ответственность за доверие.
Решил, что я — просто удобство. И если я зарабатываю, значит, можно пользоваться мной, как банком. Без объяснений. Без совета. Без уважения.
Он опустил глаза. Потом сказал:
— Может, я и погорячился. Но ты такая сильная, Даш. Я привык, что ты всё держишь под контролем. Я подумал — прокатит.
— Прокатит… — повторила я, чувствуя, как будто что-то откалывается внутри. — Ты не в банк обратился.
А ко мне. К жене. Своей. Ты мог просто поговорить. Один разговор — и ничего бы не случилось. Но ты выбрал путь, где я — просто деталь в твоей системе.
Он смотрел на меня, но не видел. Не понимал. У него в глазах была усталость. Или защита. Или просто пустота.
***
Я ушла молча. Вернулась в квартиру. За час собрала документы. Вынула с полки папку с брачным договором. Пролистала. Да, квартира моя. Счёт мой. Всё просто.
Через неделю я подала на развод. Без истерик. Без театра. Всё по фактам. Он не пытался остановить. Только сказал:
— Ты серьёзно? Из-за денег?
— Нет. Из-за лжи. И за то, что ты выбрал себя, а не нас.
Через месяц я осталась одна в своей квартире. Купила кресло-мешок. Завела кота.
Ставила чайник по утрам — и не думала, кто сколько снял с карты. Работала. Дышала. Жила.
Через полгода на бизнес-форуме ко мне подошёл мужчина. Мы разговорились. Он спросил:
— Какой самый важный урок ты усвоила из прошлого?
Я ответила не задумываясь:
— Спрашивать разрешения — не стыдно. Стыдно — красть доверие.
Он кивнул, будто понял. А я улыбнулась. И вдруг почувствовала, что могу снова быть собой.
Читайте от меня:
Спасибо за прочтение, мои дорогие!
Подписывайтесь и пишите как вам моя история! С вами Лера!
