— Ой, Марина Ивановна, у вас тут всё так… уютненько, прям как в 90-х! — Алина провела наманикюренным пальцем по деревянной столешнице и улыбнулась с видом эксперта по дизайну интерьеров.
Я вежливо кивнула, расставляя тарелки. Невестка появилась на пороге моего дома полчаса назад, но уже успела оценить мою люстру («винтажненькая»), кухонный гарнитур («такой… ностальгический») и даже занавески («миленькие, в деревенском стиле»).
— Мам, давай я помогу, — Игорь подхватил салатницу, бросая виноватый взгляд. Он всегда так смотрел, когда его жена начинала свои маленькие словесные атаки.
— Алиночка, может, поможешь нарезать хлеб? — предложила я, протягивая разделочную доску.
Она фыркнула, взглянув на доску как на музейный экспонат.
— Не беспокойтесь, у меня маникюр свежий. Я лучше за настроение отвечать буду.
Лена, моя младшая, закатила глаза так сильно, что я испугалась — не застрянут ли они там навсегда.
— За настроение, значит, — процедила она, забирая у меня доску. — Что-то твоё настроение всегда пахнет дорогими духами и чужими деньгами.
— Девочки, — предупреждающе произнёс Сергей, поднимая бокал. — Давайте без колкостей сегодня.
Алина улыбнулась, обнажив идеальные зубы.
— Конечно, папа Серёжа. Я сегодня просто воплощение вежливости.
Когда мы наконец расселись за столом, украшенным вышитыми салфетками (которые Алина тут же окрестила «эко-винтажем»), я почувствовала, как напряжение растекается по комнате.
Игорь дёргал воротник рубашки, будто тот внезапно стал тесен. Лена сжимала вилку так, словно представляла, как втыкает её в кого-то конкретного.
— Давайте выпьем за семью, — предложила я, поднимая бокал.
— За семью! — поддержал Сергей, сжимая под столом мою руку.
— За настоящую семью, — со значением добавила Лена.
Алина сделала маленький глоток и поставила бокал, едва пригубив.
— Ой, Марина Ивановна, а вы сами делали эту наливочку? Такая… домашняя. Прямо как наша уборщица готовит!
Игорь поперхнулся. По его лицу пробежала тень раздражения, но он промолчал.
— Что-то не так с напитком, Алиночка? — спросил Сергей, и в его голосе зазвенела злость.
— Нет-нет, просто я обычно пью только французское, желудок к другому не привык, — она театрально погладила живот. — Но ради семейных отношений могу и рискнуть.
Лена фыркнула так громко, что мы все повернулись к ней.
— Что смешного, золовушка? — Алина прищурилась.
— Просто представила, как твой желудок борется с чем-то, что стоит меньше твоего маникюра.
— Девочки, — я мягко вмешалась, — давайте попробуем салат. Я использовала новый рецепт.
Алина осторожно подцепила вилкой лист салата.
— Мм, интересно… Такое ощущение, что я в школьной столовой. Ностальгия!
В комнате повисла неловкая пауза. Сергей медленно положил вилку. Игорь смотрел в тарелку, избегая встречаться с кем-либо взглядом.
— Так, может, ты помнишь рецепт из своей школьной столовой? Поделишься? — спросила Лена с деланным интересом.
— О, я в школе не ела в столовой. Папа всегда присылал за мной водителя, и мы ездили в кафе напротив.
— Как это романтично, — пробормотал Сергей.
— Кстати, о романтике, — Алина повернулась к Игорю, кладя руку ему на плечо. — Дорогой, расскажи родителям, куда мы летим в следующем месяце!
— Мы… — начал было Игорь, но она перебила.
— На Мальдивы! Представляете? Целых две недели! Я уже купила шесть новых купальников!
— На чьи деньги? — тихо спросила Лена.
— Леночка! — я бросила на дочь предупреждающий взгляд.
Воздух в комнате сгустился. Каждый звук — стук вилки о тарелку, глоток вина, шорох салфетки — отдавался в напряжённой тишине.
Через открытое окно доносился стрекот сверчков и шелест листвы, но эти звуки природы только подчёркивали напряжение за столом.
— Может, сыграем в игру? — вдруг предложила Алина, и её голос прозвучал слишком громко. — Давайте каждый расскажет самый странный семейный рецепт или традицию! — голос Алины звенел фальшивым весельем. —
Уверена, у старшего поколения таких историй… просто целый сундук!
Сергей прокашлялся, а я заметила, как напряглись плечи Игоря. Лена подалась вперёд, готовая вмешаться в любой момент.
— Я не против, — спокойно ответила я. — Кто начнёт?
— Давайте по кругу, — Алина положила подбородок на сцепленные пальцы. — Начнём с тебя, дорогой.
Игорь замялся.
— Ну, у нас была традиция на Новый год прятать подарки по всему дому. Мама придумывала загадки, и мы с Леной…
— Какая прелесть, — перебила Алина. — Как в детском саду. Что-нибудь повзрослее есть?
Лена со стуком поставила бокал.
— А у меня странная традиция — говорить правду в лицо, когда кто-то ведёт себя как…
— Моя очередь, — быстро вмешался Сергей. — Моя бабушка считала, что в доме обязательно должна быть маленькая трещина.
Хотя бы одна. Она говорила, что через эту трещину выходят все плохие мысли и зависть, а счастье остаётся внутри.
Алина наморщила нос.
— Потрясающе. Такая… деревенская мудрость. Я даже не знаю, что сказать.
— А что насчёт тебя, Алина? — спросила я. — Какие традиции были в твоей семье?
Она запнулась на мгновение, но быстро собралась.
— О, у нас всё было современно. Папа дарил маме бриллианты на каждую годовщину, и мы отмечали все праздники в ресторанах.
Никаких самодельных подарков или… — она обвела рукой стол, — домашней кухни.
— Значит, ничего своего, — заметил Сергей. — Всё купленное.
Алина пожала плечами с видом победительницы.
— Зачем изобретать велосипед? Есть вещи, которые просто нужно уметь покупать.
— Очередь Мамы, — Лена посмотрела на меня с поддержкой.
— О, это будет что-то экзотичное, — Алина удобнее устроилась в кресле.
Я сложила руки на столе и на мгновение задумалась. В комнате стало очень тихо.
— В девяностые было тяжело, — начала я негромко. — Ты, Алина, наверное, не знаешь, тебя еще не было. А денег не хватало даже на еду.
Но моя мама, бабушка Игоря и Лены, каждое воскресенье пекла пирог. Из того, что было. Иногда это была просто картошка с луком в тесте.
Иногда яблоки, если удавалось достать. А порой и крапива или одуванчики.
Алина прыснула со смехом, но быстро прикрыла рот ладонью.
— Мы называли их «пирогами надежды». И собирались всей семьёй. И знаешь, что удивительно? — я подняла взгляд на притихшую невестку. — Это были самые счастливые дни.
Потому что не важно, из чего пирог, важно — кто рядом с тобой его делит.
В комнате воцарилась абсолютная тишина. Игорь смотрел на меня так, словно видел впервые. У Лены блестели глаза. Даже Сергей, знавший эту историю, сидел неподвижно, погрузившись в воспоминания.
— Ой, какая прелесть, нищенский фольклор! — вдруг разразилась смехом Алина. — Прямо как в музее советской бедности! Вы ещё и в очереди за этой крапивой стояли, да?
Её смех, резкий и нервный, разрезал тишину как нож. Игорь резко поставил бокал на стол. Вино плеснуло через край, оставляя красное пятно на белой скатерти.
— Алина, — его голос дрожал. — Замолчи.
— Что? — она продолжала смеяться. — Я просто пошутила! Ну кто сейчас ест пироги с травой? Это же просто…
Игорь встал так резко, что стул за ним опрокинулся.
— Я сказал — замолчи.
Я медленно поднялась, чувствуя, как сердце бьётся где-то в горле.
— Алина, — сказала я тихо, но каждое слово звучало отчётливо, — у нас в доме ценят не деньги и бренды, а тепло и уважение. Видимо, тебе это чуждо.
Она попыталась рассмеяться, но смех вышел дрожащим, ненастоящим.
— Да ладно вам, это же просто шутка! Вы что, не понимаете юмора?
Игорь смотрел на неё так, словно видел впервые. В его взгляде читалось что-то новое — разочарование, смешанное с прозрением.
— Это не юмор, Алина, — произнёс он. — Это неуважение. К моей семье. К моей матери.
— Серьёзно? — она повернулась к нему, и её глаза превратились в узкие щели. — Ты сейчас будешь защищать эти допотопные истории про нищету и выживание? Мы живём в другом мире! Никто не хочет слушать про крапиву в пирогах!
Лена резко встала, отодвинув стул.
— Я бы за такое даже чужому человеку не позволила говорить, а ты — в нашей семье, — её щёки пылали от гнева.
— В вашей семье? — Алина побледнела. — А я кто тогда?
— Хороший вопрос, — впервые подал голос Сергей. — Иногда бедность души не скрыть никаким брендом.
Алина выглядела так, словно её ударили. Она открыла рот, закрыла его, потом снова открыла. Глаза её наполнились слезами.
— Вы всё это подстроили! — её голос сорвался на визг. — Специально меня унизили! Игорь, скажи им!
Игорь медленно покачал головой.
— Единственный человек, который кого-то унизил сегодня — это ты, Алина.
— Я… я… — она задыхалась от ярости и обиды. — Вы все просто завидуете! Моей молодости, моему вкусу! Вы все застряли в прошлом веке с вашими… пирогами надежды!
Она выскочила из-за стола, на ходу хватая свою сумочку от Версаче — хлопнула дверью так, что задребезжали стёкла. Через мгновение завизжали шины по гравию — уехала.
Остался только звук потрескивающих в камине поленьев. Игорь замер столбом, глядя в пустоту. Даже дышать, кажется, перестал.
Я встала и тихонько коснулась его плеча. Он вздрогнул, будто от удара током, и посмотрел на меня — глаза как у раненого зверя.
— Мам, — голос его сорвался. — Прости. Как я мог не видеть, кого привёл в семью…
Я молча обняла его, и он напрягся, а потом обмяк в моих руках — как в детстве, когда падал с велосипеда.
— Я замечал этот яд в её словах, когда дело касалось коллег или подруг, — он говорил тихо, уткнувшись мне в плечо. — Но верил, как дурак, что к близким людям… к тебе… к нам… она никогда не повернётся этой стороной.
Сергей подошёл и положил руку на плечо сына.
— В спокойную погоду любой моряк хорош, — сказал он негромко. — Настоящего человека видно только в шторм.
Лена подошла и обняла брата с другой стороны.
— А теперь давайте доедим этот чёртов ужин, — сказала она, пытаясь улыбнуться сквозь слёзы. — Мама столько готовила.
Мы вернулись за стол — уже без напряжения, без чужих масок. Просто семья.
Игорь всё ещё выглядел потерянным, но в его взгляде появилось что-то новое — облегчение. Словно с плеч сняли тяжёлый груз.
— Знаете что? — сказал он, поднимая бокал. — Давайте я расскажу вам про настоящую семейную традицию.
Про то, как бабушка учила меня лепить пельмени, и как я каждый раз делал их похожими на маленьких инопланетян. И это был наш с ней секрет.
Мы рассмеялись, и звук нашего смеха вытеснил последние отголоски неприятной сцены.
За окном зажглись первые звёзды, а в доме стало теплее — не от камина, а от восстановленной связи между нами.
И я подумала, что настоящая семья — это не та, где никогда не бывает штормов, а та, которая остаётся вместе, когда шторм утихает.
Читают сейчас:
Спасибо за прочтение, мои дорогие!
Подписывайтесь и пишите как вам моя история! С вами Лера!
