— Ну что, опять маме своей денежки отправляешь? — Галина Петровна плюхнулась в кресло и уставилась на мой телефон.
Я замерла с банковской картой в руке. Только что переводила маме три тысячи на лекарства, и свекровь это заметила.
— Да, мама заболела, — ответила я, пряча телефон в карман.
— Заболела, говоришь, — хмыкнула она. — А я вот тут каждый день болею, и что? Никто мне денег не переводит.
Я почувствовала, как напрягаются плечи. Галина Петровна жила с нами уже два года. После развода осталась без собственного жилья и «временно» поселилась в нашей двушке. Временно затянулось.
— У вас всё есть, — осторожно сказала я. — Мы же обеспечиваем.
— Обеспечиваете? — она резко повернулась ко мне. — Да я тут как прислуга живу! Борщи варю, полы мою, а благодарности никакой.
Вот оно. Началось. Галина Петровна умела превращать любой разговор в список своих заслуг. Я глубоко вдохнула и попыталась сохранить спокойствие.
— Никто вас не принуждает готовить, — сказала я. — Мы справлялись и раньше.
— Ага, справлялись! — она вскочила с кресла. — Макарошки да пельмени! А теперь у сына нормальная еда на столе.
Дмитрий как раз вошёл с работы, услышал последние слова и недоуменно посмотрел на нас.
— Что происходит? — спросил он, снимая куртку.
— А ничего особенного, — ехидно произнесла Галина Петровна. — Твоя жена опять матери денежки шлёт, а на нас экономит.
— Мам, при чём тут экономия? — Дмитрий повесил куртку и подошёл ближе.
— А при том, что я тут живу на ваши крохи, а она своей мамочке тысячи переводит!
Я почувствовала, как лицо заливается краской. Неужели она серьёзно так считает? Мы покупали ей одежду, оплачивали врачей, даже парикмахерскую. А она называет это крохами?
— Галина Петровна, — начала я, стараясь говорить ровно, — моя мама живёт одна и болеет. У неё пенсия восемь тысяч.
— И что? — она махнула рукой. — У меня пенсия ещё меньше! А я что, прошу у сына деньги каждую неделю?
— Вы и не просите, — сорвалось у меня. — Вы просто берёте.
Воцарилось напряжённое молчание. Дмитрий переводил взгляд с матери на меня, явно не зная, что сказать.
— Как это берём? — голос свекрови стал опасно низким.
— А так, — я уже не могла остановиться. — Продукты, коммунальные, врачи, лекарства. Всё оплачиваем мы.
— Да как ты смеешь! — Галина Петровна шагнула ко мне. — Я мать его! Мать! А ты кто такая?
— Дим, скажи что-нибудь, — обратилась я к мужу.
Он стоял, опустив голову, и молчал. Как всегда в таких ситуациях. Золотой сынок не хотел расстраивать мамочку.
— Мам, давайте спокойно, — наконец подал голос Дмитрий. — Лена имеет право помогать своей матери.
— Имеет право? — Галина Петровна развернулась к сыну. — А я что, не имею права на нормальную жизнь? Два года живу в этой конуре, довольствуюсь объедками!
— Какими объедками? — не выдержала я. — У вас отдельная комната, мы покупаем вам всё необходимое!
— Необходимое! — она фыркнула. — Да ты посмотри, что я ношу! Эту старую кофту уже третий год донашиваю.
Я оглядела её с ног до головы. На свекрови был новый спортивный костюм, который мы купили месяц назад за пять тысяч. Кофта была из этого же комплекта.
— Галина Петровна, это же новый костюм, — растерянно сказала я.
— Новый? — она посмотрела на меня как на идиотку. — Да мне подруги в глаза смеются! Говорят, что сын с невесткой на мне экономят.
— Подруги смеются? — я почувствовала, как внутри всё закипает. — А что вы им рассказываете?
— Правду рассказываю! Что сноха денежки только своей мамочке отправляет, а меня держит на голодном пайке!
— На голодном пайке? — голос мой сорвался на крик. — Вы серьёзно?
Дмитрий шагнул между нами, но я уже не могла остановиться. Два года копившееся раздражение вырвалось наружу.
— Знаете что, Галина Петровна? — я выпрямилась во весь рост. — Вы говорите, что я слишком много перевожу денег своей матери, а сама живёте на наши деньги годами! Годами!
— Что ты сказала? — лицо свекрови побагровело.
— То, что есть! — я уже не контролировала громкость. — Моя мама получает от меня три тысячи раз в месяц на лекарства. А вы? Еда, одежда, коммунальные, врачи — на всё это мы тратим по двадцать тысяч в месяц!
— Лена, успокойся, — попытался вмешаться Дмитрий.
— Нет, не успокоюсь! — я повернулась к мужу. — Ты знаешь, сколько мы тратим на твою маму? Считал когда-нибудь?
Он молчал, отводя взгляд.
— А я считала! — продолжала я. — За два года мы потратили на неё больше полумиллиона! Полмиллиона, Дмитрий! А она смеет упрекать меня в том, что я помогаю своей маме!
— Да как ты смеешь со мной так разговаривать? — завизжала Галина Петровна. — Я мать твоего мужа!
— И что? — я сделала шаг к ней. — Это даёт вам право хамить мне в моём собственном доме?
Галина Петровна резко замолчала. Наверное, впервые за два года я дала ей отпор, и она не знала, как реагировать.
— В вашем доме? — процедила она сквозь зубы.
— Да, в моём, — спокойно ответила я. — Квартира оформлена на меня. Я плачу ипотеку. И я решаю, кто здесь живёт.
Дмитрий побледнел. Он-то думал, что мама останется навсегда, а я буду молчать и терпеть.
— Лена, не говори глупости, — тихо сказал он.
— Никаких глупостей, — я взяла со стола блокнот и ручку. — Давайте посчитаем. Продукты на Галину Петровну — восемь тысяч в месяц. Коммунальные — её доля четыре тысячи. Лекарства и врачи — пять тысяч. Одежда — в среднем три тысячи. Итого двадцать тысяч ежемесячно.
Я подняла глаза на свекровь.
— За два года это четыреста восемьдесят тысяч рублей. Плюс разовые траты. А моя мама за это время получила от меня семьдесят две тысячи. Семьдесят две против почти полумиллиона.
— Но я же… я же готовлю, убираю, — растерянно пробормотала Галина Петровна.
— По собственной инициативе, — отрезала я. — Никто вас не просил. У нас была уборщица, от которой мы отказались, когда вы переехали. Экономили деньги.
Я встала и подошла к окну, затем обернулась.
— Знаете что, Галина Петровна? Хватит. Хватит этих упрёков, хватит манипуляций. Либо вы извиняетесь и перестаёте вмешиваться в мои отношения с матерью, либо ищете другое место жительства.
— Что? — она схватилась за сердце. — Ты выгоняешь меня?
— Я даю вам выбор, — твёрдо сказала я. — Живите по нашим правилам или живите отдельно.
Дмитрий молчал, глядя в пол. Наверное, наконец понял, что я больше не намерена терпеть издевательства.
— У меня нет денег на съём жилья, — тихо сказала свекровь.
— Есть пенсия, — ответила я. — Найдите соседку-пенсионерку, снимите комнату. Или помиритесь с бывшим мужем.
Галина Петровна села в кресло и заплакала. Но это были не слёзы обиды, а слёзы бессильной злости. Она поняла, что блеф не прошёл.
— Ладно, — всхлипнула она. — Извини. Больше не буду.
Я кивнула и взяла телефон.
— Хорошо. Тогда сейчас переведу маме ещё пять тысяч на продукты. И не хочу больше слышать ни слова по этому поводу.
Галина Петровна сжала губы, но промолчала. Впервые за два года в доме воцарился мир.
Читайте от меня:
Спасибо за прочтение, мои дорогие!
Подписывайтесь и пишите как вам моя история! С вами Лера!
