Обязательно подпишитесь на канал, друзья!
Летнее солнце заливало деревенский двор золотистым светом. Глеб, уже пятнадцатилетний, с мускулистыми руками и отросшими до плеч волосами, помогал деду разбирать старый сарай. Прошлогодняя буря повредила крышу, и теперь они строили новый, более просторный.
— Держи ровнее, — скомандовал дед, примеряя стропило. — Вот так. У тебя хватка правильная, как у меня в молодости.
Глеб улыбнулся, перехватывая тяжелый брус. За последние годы он превратился из худенького городского мальчика в крепкого подростка, который мог и гвоздь забить, и крышу починить, и на реке сеть поставить. Дед научил его всему — не заставляя, а с гордостью передавая то, что знал сам.
Ольга наблюдала за ними из окна кухни, где готовила обед. Годы почти не тронули её лицо – разве что добавили тонкую сеточку морщин у глаз, когда она улыбалась.
В свои сорок один Ольга излучала ту особую женскую силу, что приходит не с возрастом, а с осознанием собственной ценности. Деревенский воздух одарил её кожу здоровым загаром, а ежедневные хлопоты сохранили стройность фигуры.
Из скромного бухгалтера, начинавшего шесть лет назад с удалённых подработок, она превратилась в уверенную владелицу небольшой онлайн-фирмы, предоставляющей бухгалтерские услуги нескольким городским компаниям.
— Смотрю на вас и душа радуется, — мать подошла сзади, тихо положив руку на плечо дочери. — Мы с отцом боялись, что город вас обратно затянет, а вы прикипели.
— Сначала ради Глеба оставались, — призналась Ольга. — А теперь и сама не представляю, как можно вернуться в ту суету.
Со временем они достроили второй этаж в родительском доме — с отдельными комнатами для себя и сына, с маленьким рабочим кабинетом, где стоял компьютер и принтер.
Здесь, в получасе езды от райцентра, жизнь текла в своем размеренном ритме.
Из-за угла дома вывернул почтальон на старом мотоцикле, махнул рукой и, не выключая двигателя, сунул в почтовый ящик какой-то конверт.
— Интересно, что там, — пробормотала Ольга. — Счета вроде все оплачены.
Она вытерла руки о передник и вышла на крыльцо. Письмо оказалось странным — без обратного адреса, но с ее полным именем, выведенным неуверенной рукой.
Разорвав конверт, она извлекла сложенный вчетверо лист и небольшую фотографию.
«Оля, это Игорь. Знаю, что ты меня не простишь, да и не за что. Но хотел, чтобы ты знала — я женился. Она нормальная, работает медсестрой. У нас родилась дочь, вот фотография.
Надеюсь, у вас с Глебом все хорошо. Иногда думаю, как бы все сложилось, если бы я тогда… Впрочем, неважно. Просто хотел, чтобы ты знала».
На фотографии Игорь, заметно постаревший, с проседью на висках, держал на руках младенца в розовом комбинезоне. Рядом стояла невысокая полная женщина с доброй улыбкой.
Они выглядели… обыкновенно. Просто семья. Не счастливая до экстаза, не идеальная. Просто люди, живущие свою жизнь.
Ольга долго смотрела на снимок. Ни гнева, ни горечи, ни тоски. Просто легкое удивление — будто встретила на улице давнего знакомого, которого не могла сразу вспомнить.
Вечером, когда Глеб делал уроки за столом на веранде (в деревенской школе оказались на удивление строгие учителя), Ольга положила перед ним фотографию.
— Что это? — он поднял глаза от учебника физики.
— Твой отец прислал. У него дочь родилась. Получается, у тебя есть сестра.
Глеб взял снимок, повертел в руках. В его глазах промелькнуло что-то неуловимое, но лицо осталось спокойным, почти отстранённым — лишь вежливое любопытство, как к чужой истории.
— Может, захочешь возобновить общение? — Ольга старалась говорить непринуждённо, словно о чём-то обыденном, хотя сердце предательски сжалось. — Думаю, он был бы этому рад.
Глеб помолчал, глядя куда-то поверх фотографии, на закатное небо за окном.
— Знаешь, мам, — сказал он наконец, — я иногда думаю о нем. Не часто, но бывает. И знаешь, чего я боюсь больше всего?
— Чего, солнышко? — голос Ольги дрогнул.
— Что я мог бы стать таким, как он. — Глеб посмотрел ей в глаза. — Помнишь, как он сидел перед телевизором и жаловался на жизнь? Как он никогда не интересовался, что у меня в школе?
Как обещал научить меня играть в футбол, но так и не собрался ни разу?
Ольга кивнула. Она помнила.
— А дед — он совсем другой. Когда я что-то делаю, он рядом. Не указывает, не командует, а просто показывает, как правильно. Я хочу быть как дед. Не как отец.
Он еще раз взглянул на фотографию и аккуратно положил ее на стол.
— Я рад, что у него семья. Правда. Но, мам, я не хочу с ним общаться. Это как будто… как будто примерять старую одежду, из которой давно вырос. Понимаешь?
Ольга обняла сына, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Он уже был выше ее на полголовы, ее мальчик, который стал мужчиной раньше, чем она ожидала.
— Понимаю, — прошептала она. — Я все понимаю.
На следующий день письмо от Игоря сгорело в печке. Ни злобы, ни мести — просто завершение еще одной главы.
Когда последние угольки погасли, Ольга вышла на крыльцо. Во дворе Глеб и дед устанавливали лестницу на новый сарай. Со стороны леса неслись чистые, звенящие трели соловья.
С огорода доносился смех матери, которая рассказывала что-то соседке через забор.
Ольга глубоко вдохнула летний воздух, пахнущий свежеспиленным деревом и нагретой солнцем травой.
Шесть лет назад она загадала под звездой силы — силы двигаться вперед. И обрела гораздо больше. Уверенность. Любовь к себе. Свободу от чужих ожиданий.
«В этом вся суть жизни», — мелькнуло у неё в голове, пока она сбегала с крыльца навстречу своим мужчинам.
Порой самые болезненные потери оказываются началом чего-то настоящего, словно судьба расчищает место для того, что должно быть с тобой по-настоящему.
А настоящее её стояло сейчас посреди двора — статный подросток с солнечными бликами в выгоревших волосах, унаследовавший дедовскую усмешку и её собственное упрямство в линии подбородка.
И этого было более чем достаточно.
Обязательно подписывайтесь на канал!
Впереди еще много историй от меня!
С вами Лера Тюльпан!
