Послышалась возня, затем хлопнула входная дверь. Шаркающие шаги известили Веру о том, что свекровь наконец о ней вспомнила и готова продолжить разговор.
— Прости, Вер, соседка эта, язык без костей, совсем меня отвлекла, — Анна Петровна тяжело опустилась на стул. — Я вообще, чего тебя позвала-то? А, Семён сказал, у тебя деньги появились?
Вера мысленно чертыхнулась, ругая мужа на чём свет стоит за длинный язык. Она даже ему говорить не собиралась, но этот проныра всё сам разнюхал. У Сёмы прямо-таки нюх на деньги — как собака на дичь. Залез в её телефон, перерыл все переписки и нашёл сообщение о переводе. Она ведь его удалила, да видать забыла корзину почистить.
Раз в жизни решила скрыть от мужа доход, да и то не получилось. Тут уж Вера задалась вопросом: «Это я плохо скрывала или это Семён такой — в любую щель без мыла пролезет?» Она склонялась ко второму варианту.
Тем более, всё, что его мать говорила о «злоязыкой» соседке — откровенная ложь, призванная ввести в заблуждение доверчивых людей. Эх, она же сама попалась на эту удочку год назад, поверила рассказам о том, какой Сёмка замечательный. И он, надо отдать должное, почти год держался — изображал из себя благопристойного мужа их пока ещё крохотного семейства.
А вот недавно полезла из него вся эта скверна. Да так, что не остановить, будто плотину прорвало. Видать, накипело у муженька, что аж через край пошло.
За один памятный день умудрился и напиться, и подраться, стекло в магазине расколотить, ботинок где-то потерять, с лестницы грохнуться, а потом ещё и адрес перепутать да к соседям ломиться. Да и чёрт бы с этим срывом, если бы это был единичный случай. Вера — женщина понимающая, всякое случается, особенно с мужем. Простила бы и забыла, ну или припоминала бы изредка, так, чисто по праздникам.
Но нет, Семён решил, что этого мало, и стал чудить регулярно. Кабинет участкового ему вторым домом стал. А Вере теперь приходилось лицо за маской прятать, потому что людям в глаза стыдно смотреть. Ни денег от мужа, ни продуктов, ни пользы никакой. Свою зарплату прогуляет и к её кошельку руки тянет.
Она уже и пин-код на карте сменила, и саму карту спрятала — так, что порой сама с первого раза найти не могла. Но его и это не останавливало: то в долг залезет, то у матери одолжит. А раз даже наглости набрался, заявился к тёще с тестем и у них занял. Они, наивные, первый раз дали, а во второй, после того, как дочь отчитала, отказали.
— Ну и валите, жлобы несчастные! — выкрикнул тогда Сёма, прежде чем хлопнуть дверью.
