Антон перевёл потрясённый взгляд на мать:
Тамара Викторовна поджала губы, потом вскинула подбородок:
— А что такого? — неожиданно огрызнулась она. — Да, я коплю на машину. Моей уже восемь лет, она разваливается. И что с того?
— А то, что ты брала у меня деньги на лечение! — Антон повысил голос. — Ты говорила, что тебе нужны дорогие лекарства, обследования!
— Ну и что? — Тамара Викторовна упрямо смотрела на сына. — Ты бы всё равно не дал мне денег на машину. А мне она нужна! Я мать-одиночка, между прочим!
— Ты обманывала меня два года! — Антон не мог поверить в происходящее. — Ты заставила меня думать, что ты больна!
— А теперь вот эта твоя… — Тамара Викторовна кивнула в сторону Марины, — использует это, чтобы настроить тебя против меня. Идеальный план, ничего не скажешь!
— Это не Марина настраивает меня против тебя! — Антон чувствовал, как внутри всё закипает от ярости. — Это ты сама разрушаешь наши отношения своим враньём и манипуляциями!
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! — вскрикнула Тамара Викторовна. — Я тебя родила, вырастила, а ты теперь веришь своей жене больше, чем родной матери!
— Потому что Марина никогда меня не обманывала! — отрезал Антон. — А ты? Ты использовала меня, обманывала, выманивала деньги! И не только на машину, я уверен. Сколько ещё было таких «болезней»?
Тамара Викторовна побагровела от гнева:
— Значит, ты выбрал её сторону? — Она бросила презрительный взгляд на Марину. — Выбрал её, эту бесплодную дрянь, которая только и умеет, что считать мои расходы!
В комнате повисла мёртвая тишина. Марина побледнела как мел. Её руки инстинктивно легли на живот, словно защищая ещё не рождённого ребёнка.
Антон сделал шаг к матери. Его лицо исказилось от ярости:
— Убирайся, — произнёс он тихо, но железным голосом. — Убирайся из моего дома. Сейчас же.
— Что? — Тамара Викторовна не поверила своим ушам.
— Ты слышала! — Антон указал на дверь. — Я хочу, чтобы ты ушла. И не смей больше никогда так говорить о моей жене, особенно сейчас, когда она беременна!
— Антоша… — Тамара Викторовна попыталась сменить тактику. Её голос стал заискивающим. — Ты не понимаешь… Я просто волнуюсь за тебя. Эта женщина…
— Эта женщина — моя жена! — отрезал Антон. — И мать моего будущего ребёнка. А вот ты больше не моя мать. Настоящая мать не стала бы обманывать своего сына и выманивать у него деньги ложью!
— Не говори так… — Тамара Викторовна сделала шаг к сыну. — Ты же не можешь отказаться от родной матери!
— Могу! — кивнул Антон. — И делаю это прямо сейчас. И ещё: я хочу, чтобы ты вернула мне все деньги, которые получила на «лечение»!
— Что?! — Тамара Викторовна задохнулась от возмущения. — Да как ты смеешь?! Это несправедливо!
— Нет, мама, — Антон горько усмехнулся. — Несправедливо — это то, чем ты занималась два года. А я просто хочу вернуть свои деньги, которые ты получила обманным путём.
— Да пошли вы оба! — выкрикнула Тамара Викторовна. — Вы ещё пожалеете об этом! И Кристина… Кристина вам этого никогда не простит!
— Нам нечего прощать, — спокойно ответила Марина, глядя прямо в глаза свекрови. — Это вам должно быть стыдно за то, что вы пытались нажиться на родном сыне.
— Заткнись, дрянь! — Тамара Викторовна сделала шаг к Марине, но Антон встал между ними.
— Всё, хватит! — Он взял мать за плечи и развернул к выходу. — Уходи. Немедленно.
Тамара Викторовна вырвалась из его рук и, бросив на них последний полный ненависти взгляд, выскочила из кухни. Через мгновение они услышали, как с грохотом хлопнула входная дверь.
Антон обессиленно опустился на стул и закрыл лицо руками. Марина подошла к нему и тихо положила руку на плечо.
— Прости, — прошептала она. — Я не хотела, чтобы всё так получилось.
Антон поднял голову и посмотрел на жену. В его глазах была боль, но и твёрдая решимость:
— Ты ни в чём не виновата. — Он взял её руку в свою. — Это я должен просить прощения. За то, что не видел, какой человек моя мать на самом деле. За то, что позволял ей так обращаться с тобой все эти годы.
Марина опустилась на колени рядом с ним и крепко обняла:
— Что теперь будет? — спросила она тихо.
— Не знаю, — честно ответил Антон. — Но одно я знаю точно: больше я не дам ей ни копейки и не позволю портить нашу жизнь. У нас будет ребёнок, Мариш. Настоящая семья. И я сделаю всё, чтобы защитить вас обоих.
Марина крепче прижалась к мужу, чувствуя, как внутри разливается тепло. Впервые за долгое время она почувствовала, что их семья наконец стала по-настоящему единой и крепкой.
А где-то в глубине души, рядом с болью от разорванных семейных связей, теплилась надежда. Их малыш придёт в мир, где его будут любить по-настоящему — без условий, без требований, без манипуляций. Просто за то, что он есть.
И это было самое главное.
