— Да я в своём доме буду делать всё, что захочу, ясно тебе?! — рычал Михаил, распаляясь всё больше. — Твоя забота — дочь. Родила девку — так и возись с ней! А мне даже не смей указывать!
Несчастный холодильник тут же обзавёлся ещё одной вмятиной на корпусе — новый след мужниного кулака. Агрегат загудел, натужно кашлянул и затих, словно тоже боялся нрава хозяина.
Ирина повисла на руке мужа:
— Миш, ну хватит, пожалуйста, прошу, не надо…
Он стряхнул её легко, как надоедливого котёнка, отодвинул в сторону, схватил чашку и с размаху запустил в окно. Звон разбитого стекла, его падение скрыл вечер и снег под окном. В комнату ворвался настоящий холод.
Муж схватил жену за руку и потащил к разбитому окну:
— Это ты виновата, дрянь! Просишь тебя, просишь, а ты всё мне назло делаешь! Ни пацана родить не в состоянии, ни женой быть приличной! Достала ты меня уже! И дочурка твоя неполноценная тоже! Какого чёрта вообще я должен вас содержать?!
В этот момент из детской донёсся плач. Михаил нахмурился, а потом стремительно рванул к дочери. Ира — за ним. Муж схватил заплаканную девочку на руки, а потом, как куклу, сунул её в руки Иры:
— Убирайтесь! Достали! И ты, и это всё! Хватит с меня! Чтоб ноги вашей здесь не было!
Жена не верила своим ушам:
— Но это и наша квартира… Куда мы пойдём?
— Ваша? — Михаил рассмеялся, как будто услышал удачную шутку. — Да ты часом головой не тронулась, жена? Здесь ничего нет твоего! Ты живёшь на всём готовом, я тебя содержу! Ты думаешь, что можешь претендовать на моё жильё? Пошла вон отсюда!
Михаил не церемонился — схватив Ирину за плечи, он вытолкал её с дочкой за дверь, после чего захлопнул её и больше не открывал, несмотря на мольбы и стук. Ни вещей, ни денег взять жене он не позволил.
Ира застыла в подъезде, прижав к себе ребёнка. Алина затихла в её руках и сейчас только смотрела своими большими зелёными глазками на маму, словно спрашивая: «Что же будет дальше?»
В подъезде было промозгло холодно. Сквозняк безжалостно кусал голые ноги, забирался под тонкую пижаму. Ирину начала бить дрожь. Она стояла, прижимая к себе дочку, пытаясь осознать произошедшее.
«Раньше он был другим», — мелькнуло в голове. Но когда у них родилась дочь — вопреки всем прогнозам врачей про мальчика — его словно подменили. Он не бил жену, нет. Но уничтожал её словесно и морально: портил имущество, толкал, кричал, унижал, делал всё, чтобы Ира чувствовала себя виноватой за рождение дочки, а не сына.
Эту квартиру они покупали вместе, жили тут всего ничего, но почему-то Михаил возомнил себя единоличным владельцем. И вот теперь Ира с дочкой здесь, в холодном подъезде…
Она могла бы позвонить в полицию, но даже телефона у неё не было — муж пару дней назад разбил его о стену и выбросил, а потом ещё и обвинил её в том, что она сама виновата в случившемся.
