Когда гостья уехала, Игорь закрыл дверь, повернулся и тихо сказал:
— Ты вела себя холодно. Совсем не стараешься. Ей было неприятно.
Марина прошла в комнату. Села на край дивана. Он сел рядом, коснулся её плеча. Она чуть отстранилась.
— Я просто устала. Это много всего. Работа, дом…
— Ты же свою мать не зовёшь. А моя — пожилой человек. Ей нужно внимание.
Марина смотрела на окно. Занавеска чуть колыхалась. За стеклом — ночь, в которой она будто растворялась. Без цвета. Без себя.
В понедельник в обеденный перерыв Константин — коллега из соседнего отдела, лет сорока, с вечной кружкой кофе в руке — подкатил к ней у кофемашины:
— Обедать пойдёшь? Там вроде борщ сегодня ничего.
Они сели за маленький столик у окна. Он что-то рассказывал про свой отпуск, потом вдруг сказал:
— У всех бывают заморочки. Главное — не рубить сгоряча. Всё наладится.
Марина посмотрела на него. Он не знал ничего. Но почему-то попал. Очень точно. Она не ответила. Только кивнула и сделала глоток киселя, который оказался холодным.
В субботу, спустя пару дней после обеда с Константином, Игорь подошёл к Марине, пока она разматывала волосы после душа.
— Вечером поедем к Андрею. Ты его знаешь, с универа. Его жена теперь увлекается винтажем. Вам будет о чём поговорить.
Марина вытерла лицо полотенцем, повесила его на батарею.
— Просто хотела дома побыть. Ты же знаешь, неделя была тяжёлая.
— Мы и так почти никуда не выбираемся. Я не хочу сидеть по вечерам и слушать, как ты вздыхаешь. Два часа — не конец света.
Она кивнула. Снова. Как обычно.
У Андрея в квартире пахло сыром, вином и каким-то терпким ладаном. Люди сидели на подушках, кто-то смеялся, кто-то нёс тарелки с тарталетками. Марина держалась ближе к стенке, в руках — бокал с компотом. Игорь говорил громко, уверенно. Когда Марина вставила фразу про выставку, он перебил:
— Ты опять всё усложняешь, Марин.
Смех. Кто-то хлопнул его по плечу. Кто-то поддакнул. Марина замолчала. Зажала пальцы на бокале так крепко, что побелели костяшки.
Дома она разулась, не раздеваясь, и пошла в комнату. Игорь шёл следом, ещё весёлый от общения:
— Ну чего ты? Все нормально же было. Неужели ты не можешь просто быть полегче?
