Я молча вышла из кухни, прошла в спальню и села на край кровати. За три года это был не первый подобный конфликт. Дмитрий постоянно стирал мои границы, незаметно, по чуть-чуть. Сначала это казалось милым — его непосредственность, спонтанность, желание делать всё вместе. Но постепенно я стала замечать, что «вместе» означало «как хочет он».
Полгода назад он пригласил друзей на мой день рождения, даже не спросив, как я хочу его отметить. Три месяца назад «одолжил» мой ноутбук коллеге, хотя знал, что мне он нужен для работы. Месяц назад, когда приезжал мой брат, категорически отказался освободить кабинет, сославшись на важный проект.
И вот теперь его мама должна занять мою спальню. Как должное. Без вопросов.
Я подошла к комоду и выдвинула нижний ящик. Там, под стопкой зимних свитеров, хранилась папка с документами. Я достала её и открыла. Свидетельство о собственности. Договор ипотеки. Выписка из ЕГРН.
Моя квартира. Моя ипотека. Мои 42 тысячи ежемесячно.
Дмитрий не вносил ни копейки. «У меня сейчас период застоя», «Как только закончу проект», «В следующем месяце точно». Три года обещаний.
Три года я верила. Или делала вид, что верю?
Вместо денег — его «помощь по дому». Которую, впрочем, приходилось выпрашивать неделями. А потом ещё и благодарить, словно за величайшее одолжение.
Он сам переехал ко мне полтора года назад. Не мы решили жить вместе — он просто постепенно перевёз свои вещи. Сначала зубную щётку, потом смену одежды. «Зачем мне ездить туда-сюда? Давай буду у тебя, у тебя уютнее».
Конечно, уютнее. Я создавала этот уют. Своими руками, своими деньгами, своим временем.
Я сидела с документами в руках и словно впервые видела всю картину целиком. Дмитрий не просто жил со мной. Он присвоил себе право решать за меня. Присвоил моё пространство. Но при этом не считал нужным вкладываться — ни финансово, ни эмоционально.
Мой телефон звякнул сообщением. Это была Лена, моя подруга:
«Как дела? Не забыла про выставку в субботу? Билеты купила!»
Выставка. Современное искусство. Мы планировали её месяц назад.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В голове словно прояснилось.
Дмитрий сидел на кухне, уткнувшись в телефон, когда я вернулась с папкой документов.
— Вот, — сказала я, доставая бумаги и кладя их на стол. — Ты просил напомнить документы.
— Что? — он поднял недоумевающий взгляд. — Какие документы?
— На квартиру. Ты сказал: «Напомнить документы?». Вот они.
Он нахмурился, но всё же взял верхний лист и пробежался по нему глазами. Потом отложил и взял следующий.
— И что? — спросил он наконец. — Хочешь сказать, я здесь не живу?
— Ты здесь живёшь, — кивнула я. — Бесплатно. По моему приглашению. И я рада, что ты живёшь со мной. Правда рада. Но это не даёт тебе права распоряжаться моей квартирой.
Лицо Дмитрия стало жёстче:
— Значит, попрекаешь куском хлеба? Я думал, мы семья!
— Семья — это партнёрство, — ответила я спокойно. — Где обе стороны вкладываются. Уважают друг друга. Спрашивают мнение, прежде чем принимать решения, касающиеся другого.
— И сколько же я должен платить за твою любовь? — его голос стал ядовитым. — Назови цену!
— Это не о деньгах, Дима, — я покачала головой. — Это о уважении. Вот если бы ты спросил: «Наташа, не против, если моя мама поживёт у нас неделю? Где ей будет удобнее?» — я бы сама предложила ей спальню.
Он молчал, буравя меня взглядом. Я продолжила:
— Но ты не спросил. Ты решил за меня. Как всегда.
— Что значит «как всегда»? — он встал, и его голос повысился.
— Мой день рождения с твоими друзьями. Мой ноутбук, одолженный твоему коллеге. Мой брат, который спал в гостиной, хотя мог бы в кабинете. Список длинный, Дим.
— Ну знаешь! — он начал расхаживать по кухне. — А как насчёт всего, что я для тебя делаю? Кто собрал всю эту мебель? Кто починил кран, когда он протекал? Кто возил тебя в аэропорт в пять утра?
