— Рашель вот никогда в такое не одевалась, — Сара Моисеевна потрогала испорченную ткань. — Она платья яркие носила, с цветочками. Женственные. А это что за траур?
— Вы специально толкнули доску, — Марина всё ещё держала утюг, глядя на треугольный ожог на ткани.
— Что ты говоришь! Господи, до чего дошло! — Сара Моисеевна схватилась за сердце. — После всего, что я пережила на родине, меня здесь в доме родного сына обвиняют! Давид! Давид, немедленно иди сюда!
Муж появился в дверях в домашних штанах и мятой футболке, сонный и раздражённый.
— Что случилось? Почему вы кричите?
— Твоя жена меня обвиняет в том, что я специально её платье испортила! Представляешь? Старую женщину, которая крышу над головой потеряла!
Давид посмотрел на испорченное платье, на мать, на жену.
— Марин, ну зачем ты так? Мама же не нарочно.
Марина поставила утюг на подставку. Руки не дрожали. Странно — она ожидала злости, но внутри разлилась ледяная тишина.
— Мама же не нарочно, — зевнул Давид. — Купишь новое платье.
— На что? — Марина впервые за два года говорила без надрыва в голосе. — На твою зарплату, которую ты делишь пополам с мамой? Или на мою, из которой я плачу коммунальные, продукты и лекарства для твоей мамы?
— Как ты можешь! — Сара Моисеевна схватилась за сердце. — Я же не нахлебница, я семья!
— Семья? — Марина развернулась к свекрови. — Два года вы живёте в моей квартире. Два года я слушаю, какая я плохая хозяйка, жена и женщина. Два года — про золотую Рашель.
— А что тут неправда? — воинственно выпрямилась Сара Моисеевна. — Рашель умела готовить! Она бы никогда не подала мужчине гречку из пакетика вместо нормального обеда. А ты что готовишь? Макароны да курицу из магазина!
— Я работаю полный день, плачу за квартиру и за ваши лекарства…
— Работаешь! — перебила свекровь. — А дом кто должен держать? Рашель бы никогда не позволила мужу самому чай заваривать, когда приходит с работы уставший. А ты где? За компьютером сидишь до ночи!
— За компьютером я зарабатываю деньги, на которые мы живём!
— Деньги! — Сара Моисеевна всплеснула руками. — Всё у вас про деньги! А душа где? А забота о семье? Рашель каждый день суп варила, свежий хлеб покупала. Она понимала, что мужчину надо кормить правильно, по традициям!
— По каким традициям? — Марина почувствовала, как внутри что-то окончательно лопается. — Вы мне два года объясняете, как готовить борщ, но едите только мой. Говорите про традиции, но субботние свечи не зажигаете. Про кашрут вспоминаете только когда я покупаю свинину для себя!
— Ты не понимаешь! — завизжала свекровь. — Ты не из наших, откуда тебе знать! Рашель понимала без объяснений, она чувствовала семью сердцем!
— Тогда почему ваш сын женился на мне, а не на понимающей Рашель?
Повисла напряжённая тишина. Давид переминался с ноги на ногу.
