— С такими талантами тебе место в подворотне! — голос Максима прозвучал резко, пронзая тишину кухни. Я вздрогнула, уронив лопатку в раковину. Металлический лязг отозвался эхом.
Я повернулась, чтобы увидеть его лицо. Оно было искажено неприязнью, но я не могла понять, почему. Я просто стояла там, обмякшая и ошеломленная. Всего несколько минут назад я мирно готовила ужин, напевая себе под нос, а теперь Максим, который только что вернулся домой, стоял передо мной, обрушивая на меня поток ненависти.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, мой голос был тихим, почти шепотом. Я все еще держала в руках полотенце, которым вытирала посуду, и его края были мокрыми.
— Это! — он взмахнул рукой, указывая на плиту, где стояла кастрюля с тушеными овощами. — Это, и все остальное, что ты делаешь. Ты не можешь приготовить даже нормальный ужин! Разве тебе не стыдно? Ты домохозяйка, твоя единственная задача — поддерживать дом в порядке, а ты даже этого не можешь сделать!
Я опустила глаза. Да, ужин немного подгорел. Я отвлеклась на мысли о предстоящем дне рождения нашей дочери, Кати, и забыла о нем на несколько минут. Но разве это повод для такой ярости?
— Я… я просто задумалась, — пробормотала я, чувствуя, как мои щеки горят от стыда и обиды. — Я исправлю это.
— Исправишь? — его голос повысился до крика. — Ты всегда «исправляешь»! Каждый день ты что-то портишь! Что с тобой не так, Аня? Ты стала просто невыносимой!
Слезы навернулись на глаза, но я сдержала их. Я не хотела показывать ему свою слабость. Я знала, что он будет только ещё больше меня унижать. Я просто стояла, пытаясь переварить его слова. Мне было больно.
Это не была просто обида от несправедливых слов, это была глубокая, ноющая боль от того, что человек, которого я любила, так безжалостно меня унижал.
Он продолжал кричать, перечисляя все мои, по его мнению, недостатки. Моя одежда, моя прическа, то, как я говорю, то, как я хожу, то, как я дышу — казалось, все во мне вызывало у него отвращение. Я чувствовала себя так, словно меня разрывают на части. Каждое его слово было как острый нож, пронзающий мою душу.
Наконец, он замолчал, задыхаясь от ярости. Я посмотрела на него. Его лицо было красным, вены на шее вздулись. Он был похож на чудовище. И в этот момент что-то внутри меня сломалось. Что-то, что держало меня на плаву, что заставляло меня цепляться за эти отношения, разбилось вдребезги.
— Ты знаешь, что? — сказала я, мой голос был ровным, почти безжизненным. — Я больше не могу этого выносить. Я устала от твоих унижений, от твоей злобы. Я устала от того, что ты превращаешь мою жизнь в ад.
Он посмотрел на меня, его глаза расширились от удивления. Он явно не ожидал такой реакции.
— Что ты несешь? — прорычал он. — Ты что, совсем с ума сошла?
— Нет, я не сошла с ума, — ответила я, почувствовав прилив какой-то странной решимости. — Я просто устала. Я больше не могу быть твоей жертвой. Я ухожу.
Его лицо исказилось от злости. Он сделал шаг ко мне, и я инстинктивно отступила.
— Ты никуда не пойдешь! — крикнул он, его голос был полон угрозы. — Ты моя жена! Ты будешь делать то, что я говорю!
— Нет, не буду, — сказала я, чувствуя, как сила наполняет меня. — Я не твоя собственность. Я человек, и я заслуживаю уважения. Я ухожу.
И с этими словами я развернулась и пошла прочь, оставив его стоять посреди кухни, задыхающегося от ярости и удивления. Я не знала, куда иду, но я знала, что я должна уйти. Я должна была спасти себя.
Я быстро поднялась по лестнице, схватила свой старый, давно не использовавшийся дорожный рюкзак и начала бросать в него вещи. Не разбирая, что именно, я просто брала то, что попадалось под руку: футболки, джинсы, пару свитеров. Мои руки дрожали, сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Я слышала, как Максим что-то кричит внизу, его голос становился все громче и яростнее.
В голове крутились обрывки мыслей: «Куда я пойду? Что я буду делать? Как я объясню это Кате?» Но на все эти вопросы ответа не было. Было только одно, острое, всепоглощающее чувство: нужно уйти. Сейчас. Немедленно.
Катя. Моя маленькая Катя. Ей всего семь лет. Она должна была стать мостом между мной и Максимом, смыслом наших отношений. Но оказалось, она просто стала причиной, по которой я столько лет терпела.
