Мальчик испуганно смотрел на мать, а потом перевёл взгляд на меня. Его глаза были полны смущения и неловкости, он явно не хотел становиться причиной конфликта.
— Я понимаю вашу ситуацию, — сказала я, пытаясь смягчить тон, — но это не отменяет того факта, что я заплатила за все четыре места.
— Ну и что? — резко ответила женщина. — Вы одна, а тут четыре места. Это эгоизм — выкупать целое купе, когда другим негде сесть.
— Мама, — тихо произнёс мальчик, — может, пойдём в другое купе?
— Молчи, Кирилл, — оборвала его мать, с явным раздражением. — Мы никуда не пойдём. Нам здесь удобно.
Я глубоко вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие. В коридоре показалась проводница, и я подозвала её:,Я глубоко вздохнула, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри всё бурлило от раздражения. В коридоре появилась проводница, и я быстро подозвала её, не желая превращать ситуацию в скандал, но понимая, что решить вопрос нужно срочно.
— Извините, но тут какое-то недоразумение, — сказала я, стараясь говорить ровно, — я выкупила всё купе, а эти люди заняли мои места.
Проводница некоторое мгновение растерянно смотрела на меня, потом перевела взгляд на женщину с ребёнком, которые явно не собирались уступать так просто.
— Да, действительно, это купе полностью выкуплено этой пассажиркой, — произнесла она, обращаясь к женщине. — Я вам говорила, что можно сесть, если свободные места останутся до отправления, но раз пассажирка пришла…
Женщина резко перебила её, голос её был полон возмущения:
— И что теперь? — воскликнула она. — Нам с ребёнком стоять в коридоре?
Я взглянула на неё, пытаясь понять, чего она хочет добиться.
— У вас есть билеты? — осторожно спросила я.
— Конечно, есть, — ответила женщина с вызовом в голосе, — но в другом вагоне. Там общий вагон, душно и тесно. А у вас тут пустует целое купе!
Я почувствовала, как в груди нарастает раздражение, словно пламя, которое трудно потушить.
— Это не моя проблема, — сказала я твёрдо, — я заплатила за комфорт и тишину.
— Какая же вы бессердечная! — воскликнула женщина, и в её голосе прозвучала обида и злость одновременно. — У меня ребёнок, ему нужно нормально ехать. В общем вагоне невыносимо!
Мальчик сидел рядом, опустив голову, и было видно, что ему неловко из-за поведения матери. Его маленькие плечи слегка дрожали, и я невольно перевела взгляд на него, ощущая укол совести, который проникал глубоко внутрь.
— Послушайте, — начала я уже более мягко, стараясь найти общий язык, — я понимаю вашу ситуацию, но я тоже имею право на то, за что заплатила.
Проводница, видя напряжённость, решила вмешаться:
— Вера Андреевна, — сказала она мне тихо, — может, мы найдём компромисс? В соседнем купе есть два свободных места. Я могу пересадить вас туда, если хотите.
Я нахмурилась, не желая уступать, но ситуация становилась всё более неприятной.
— Почему я должна пересаживаться? — возмутилась я, — я заплатила за это купе.
Проводница попыталась сгладить ситуацию:
— Я верну вам разницу в стоимости, — предложила она. — Там тоже тихо, едут две пожилые женщины.
Я колебалась. С одной стороны, я была права, и не хотела уступать свои законные места. С другой — мальчику действительно будет тяжело в общем вагоне, особенно в такую жару.
В этот момент мальчик тихо попросил:
— Мама, пожалуйста, пойдём, не надо так.
Но женщина резко прикрикнула на него:
— Тихо! — сказала она строго. — Не лезь во взрослые разговоры.
