— Например? — поднял брови старик, заинтересовавшись.
— Ну, что-то странное, может, что-то за окном, — уклончиво ответила Алиса, словно боялась, что слова могут оживить призрак.
Михаил Аркадьевич внимательно посмотрел на каждого из них, и вдруг на его лице появилась лёгкая улыбка:
— Вы про нашего призрака, да?
Ирина почувствовала, как по спине пробежали мурашки, и сердце забилось быстрее.
— Так вы тоже его видели? — спросила она, пытаясь скрыть волнение.
— В этот раз нет, — покачал головой старик. — А вот в прошлую поездку — да. Именно в этом купе.
— И вы… не испугались? — осторожно спросила Алиса, приподняв брови.
— Чего бояться? — пожал плечами Михаил Аркадьевич. — Он никому не вредит. Просто наблюдает.
— Но кто он такой? — не выдержал Дмитрий, нахмурившись. — Проводник рассказал какие-то легенды, но что на самом деле?
Михаил Аркадьевич задумчиво посмотрел в окно, где дождь тихо моросил, рисуя тонкие дорожки на стекле:
— Кто знает? Может, это действительно душа погибшего пассажира или машиниста, не нашедшего покоя. А может, это что-то совсем иное.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Ирина, пытаясь понять смысл его слов.
— В старых поверьях говорится, что иногда сами поезда обретают своего рода… сознание, — тихо произнёс он, словно делился тайной. — Особенно те, что долго ходят по одному маршруту. И это сознание может проявляться по-разному. Некоторые видят лица в окнах, другие слышат странные звуки или голоса.
Ирина невольно вздрогнула, представляя, как поезд превращается в живое существо — загадочное и непостижимое.
— Вы хотите сказать, что это… дух поезда? — спросила Алиса, всё ещё не веря в подобные вещи.
— Я ничего не утверждаю, — улыбнулся Михаил Аркадьевич. — Просто делюсь старыми историями, которые передаются из уст в уста.
Поезд постепенно тронулся, набирая ход. За окном вновь начал моросить дождь, капли стекали по стеклу, образуя причудливые узоры, словно рисовали карту таинственных событий.
— А что, если, — вдруг сказал Дмитрий, — это не просто призрак или легенда? Что, если это что-то более материальное?
— О чём вы? — заинтересовалась Ирина, чувствуя, что сейчас услышит что-то новое.
— Я инженер, — объяснил Дмитрий, — и знаю, что техника иногда создаёт оптические иллюзии. Особое сочетание вибрации, света и отражения может создать эффект лица или фигуры там, где их на самом деле нет.
— Хотите сказать, это просто оптический эффект? — заинтересовалась Ирина, пытаясь найти рациональное объяснение.
— Возможно, — кивнул Дмитрий. — Особенно если учесть, что все мы видели это лицо именно ночью, когда освещение особенное, а мозг более восприимчив к иллюзиям.
— Но это не объясняет, почему мы все видели одно и то же, — возразила Алиса, — и почему именно в седьмом купе.
— Возможно, в этом купе особое расположение окна относительно внешних источников света, — предположил Дмитрий, — или особенная вибрация из-за расположения вагона.
Они продолжали обсуждать загадку, перебрасываясь разными версиями — от мистических до научных. Время пролетало незаметно, и вскоре день начал клониться к вечеру, окрашивая небо в мягкие оттенки заката.
Когда наступила ночь, никто из них не спешил ложиться спать. Алиса отложила телефон, Дмитрий закрыл книгу, а Михаил Аркадьевич прервал своё чаепитие. Они молчали, но каждый в глубине души понимал — все ждут одного и того же: появится ли их ночной «гость» снова?
Проводник уже погасил основной свет, оставив лишь тусклый ночник, который отбрасывал мягкие тени на стены вагона. За окном была кромешная тьма — поезд мчался через безлюдные территории, где не было ни деревень, ни огней.
— Может, стоит немного поспать? — неуверенно предложила Ирина, хотя сама не чувствовала усталости.
— Я пока не хочу, — покачал головой Дмитрий, его взгляд был напряжённым.
— Я тоже, — поддержала его Алиса, сжимая руки в кулаки.
Михаил Аркадьевич лишь улыбнулся, не произнеся ни слова, словно знал что-то, что им ещё предстоит понять.
Они сидели в полумраке, прислушиваясь к ритмичному стуку колёс и изредка перебрасываясь короткими фразами. Никто не хотел признавать — все боялись и одновременно ждали увидеть то самое лицо за окном.
Время тянулось медленно, словно растягиваясь до бесконечности. Ирина начала сомневаться — возможно, прошлой ночью им просто померещилось. Может, это был всего лишь сон или игра теней на стекле.
И в самый неожиданный момент они услышали — тихий, но отчётливый стук по окну. Раз, потом ещё раз.
Вагон мгновенно погрузился в тишину. Ирина почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом, а сердце начало биться быстрее, словно пытаясь вырваться из груди. Она повернулась к окну, и в тот же миг снаружи вспыхнул свет — поезд проезжал мимо одинокого фонаря где-то в полях.
В этом мимолётном свете она увидела его — бледное, почти прозрачное лицо с тёмными провалами вместо глаз, прижатое к стеклу. Оно было прямо там, за окном мчащегося поезда, словно зависшее в воздухе, неподвижное и зловещее.
Алиса вскрикнула, её голос дрожал от страха и удивления. Дмитрий резко подался вперёд, напряжённо вглядываясь в темноту за окном. Михаил Аркадьевич остался неподвижен, но в его глазах мелькнуло что-то новое — смесь удивления и понимания.
— Вы видели? — прошептала Ирина, не в силах скрыть своё потрясение. — Вы все это видели?
— Да, — выдохнул Дмитрий, словно не веря своим глазам. — Это… это невозможно.
— Я же говорила! — воскликнула Алиса, её голос дрожал от волнения и страха. — Это настоящий призрак!
Михаил Аркадьевич молчал, продолжая смотреть в окно, хотя там снова была лишь темнота, словно лицо растворилось, как тень.
— Что нам делать? — спросила Ирина, чувствуя, как внутри всё сжимается от тревоги. — Может, позвать проводника?
— И что он сделает? — покачал головой Дмитрий. — Мы уже знаем, что он в курсе. Все проводники этого маршрута знают о… нём.
Стук повторился, на этот раз громче, словно кто-то постукивал снаружи в ритме, который невозможно было игнорировать. Все четверо замерли. Ирина почувствовала, как сердце колотится где-то в горле, не позволяя отвести взгляд от окна, хотя страх сковывал её тело.
— Я думаю, — вдруг нарушил тишину Михаил Аркадьевич, — что он чего-то хочет от нас.,— В ту ночь в седьмом купе ехал высокопоставленный чиновник, — начал он, опуская голос до почти шепота. — Говорят, он был сильно пьян и начал приставать к проводнице.
Алиса с Ирой обменялись взглядами, напряжение в комнате вдруг стало ощутимым.
— Александр попытался вмешаться, — продолжил Егор Петрович, — защитить девушку. Между ним и чиновником произошла ссора. Потом… потом случилось то, что никто не хотел признавать.
— Что именно? — настойчиво спросил Дмитрий, чувствуя, как холод пробегает по спине.
— Официально — несчастный случай, — повторил дежурный, — но ходят слухи, что чиновник толкнул Александра с платформы. Никто этого не доказал, но с тех пор на седьмом купе начали происходить странные вещи.
Ирина тихо вздохнула:
— И вот он… пытается сообщить нам о своей беде?
— Похоже на то, — согласился Михаил Аркадьевич, который тихо вошёл в комнату, услышав их разговор. — Духи могут оставаться, если у них есть незавершённые дела.
Алиса чувствовала, как внутри что-то сжимается — словно она оказалась на грани между прошлым и настоящим, между миром живых и миром теней.
— Что нам делать? — спросила она, стараясь не выдать своего волнения.
— Надо помочь ему обрести покой, — ответил Егор Петрович. — Возможно, выяснить правду и донести её до людей.
— Значит, нам предстоит не просто разговор, а настоящее расследование.
Они вышли из комнаты, и прохлада ночи снова обняла их. Алиса взглянула на поезд, где в окне мерцала та самая тень.
— Надеюсь, мы справимся, — тихо сказала она себе, чувствуя, что эта история только начинается.,— Так что вам нужно? — повторил Петров, когда они сели напротив него.
Ирина глубоко вздохнула, стараясь сохранить спокойствие, несмотря на внутреннее волнение. Она посмотрела прямо в его глаза и начала:
— Мы знаем историю Александра Никитина. Того, кто погиб в седьмом купе много лет назад. И понимаем, что вы — Валерий Петров, чиновник, который тогда был с ним в поезде.
Петров нахмурился, сжав губы, словно пытаясь спрятать что-то глубоко внутри. Его взгляд стал холоднее, но в нем мелькнула тень усталости и сожаления.
— Да, это я, — наконец сказал он тихо, — но что вы хотите услышать? Что я виноват? Что я должен каяться? Это было давно. И тогда всё было не так просто, как кажется.
Алиса, сидевшая рядом с Ириной, слегка наклонилась вперед и добавила:
— Мы не пришли обвинять. Мы хотим понять. И помочь. Душа Александра не находит покоя, и, кажется, он пытается донести до нас важное сообщение.
Петров откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя в окно, где за стеклом медленно мерцала ночная темнота. В его голосе прозвучала горечь:
— Я действительно был пьян. И, возможно, вел себя неправильно. Но то, что произошло потом — это трагедия для всех нас. Для меня — особенно. Мне не дали шанса объясниться, расследование быстро закрыли. Я уехал в другой город, но память о том дне преследует меня до сих пор.
