— С девушкой, которая в два раза их младше. Надя просто убита горем. Такая трагедия… – я старалась вложить в слова всю тяжесть происходящего, надеясь на отклик. Мне было важно, чтобы он понял, насколько это серьёзно.
Я ждала хотя бы какой-то реакции от мужа. Хоть немного осуждения, слов поддержки. Хотела услышать: «Не по-мужски поступил Кирюха» или «И чего ему не хватало? Ты — такая умница и красавица, а он, кобель, налево пошел». Но вместо этого — тишина и равнодушие.
— Наде надо было лучше за собой следить, – без малейшего сожаления произнёс Захар. — Последний раз к нам шарпей в гости приезжал. За морщинами лба уже не видно.
Я чуть не выронила мокрую тарелку из рук. Слова мужа прозвучали как удар ножом прямо в сердце. Мне стало обидно и больно за свою подругу, которая была мне так близка и дорога. Она всего на пять лет старше меня и принципиально не прибегала к уколам красоты или подтяжкам, гордилась своей естественностью.
В голове закрутились вопросы: «Что ты такое говоришь, милый? Я всего на пять лет ее моложе. Что же, если женщина постарела, то ей надо искать другую партию, более свежую? Если я позволю себе «запустить» себя, ты тоже уйдёшь?»
Задаю этот вопрос в мыслях, а у самой сердце чуть ли не вырывается из груди от страха. Я боюсь услышать ответ.,— Что ты такое говоришь, милый? — вырывается у меня, хотя голос дрожит и звучит слабее, чем хотелось бы. — Я всего на пять лет ее моложе.
Задаю этот вопрос, а у самой чуть ли сердце из груди не выпрыгивает от страха услышать ответ. Внутри словно шторм — смешались тревога, сомнения и надежда. Мне кажется, что сейчас он скажет что-то, что разрушит всё, во что я верила.
Он молчит. Слишком долго молчит. Каждая секунда тянется мучительно, будто время замерло. Что там можно обдумывать? Это же простой вопрос! Простое «нет» — и мы бы спокойно продолжили разговор, решили бы всё. Но тишина только разжигает мои страхи.
— Ты себя не запустишь, — наконец произносит он, но все еще не поднимает на меня глаз. Его слова звучат словно отстраненно, как будто он пытается убедить не меня, а самого себя.
— Но я постарею. Это неизбежно. Найдёшь молодуху? — вырывается у меня, и я чувствую, как внутри всё сжимается от боли и тревоги.
Я уже бросила уборку и стою, нервно опершись на холодную столешницу. Руки слегка дрожат, а сердце колотится так, что кажется, вот-вот вырвется наружу. Он словно бросает мне подачку, короткое и холодное: «Нет». И мне от этого не становится спокойнее — наоборот, еще тревожнее.
