Слова Димы, резкие, как пощечина, повисли в воздухе нашей маленькой кухни. Его голос дрожал от злости, а глаза, обычно теплые, теперь горели чужим холодным огнем. Я стояла у плиты, держа в руках деревянную ложку, которой только что помешивала картошку на сковороде. Ложка скрипнула по металлу, звук эхом отозвался в тишине.
Я не ответила. Не потому, что не хотела, а потому, что слова застряли где-то в горле, как комок непрожеванной еды. Горло сжалось, дыхание стало прерывистым. Он не дал мне шанса объяснить. Не спросил, что произошло. Просто бросил эту фразу, словно нож, и вышел из кухни, хлопнув дверью так, что задрожали стекла в шкафчиках. В ушах остался гул от удара, и тишина стала давить сильнее.
Я осталась одна. Моя жизнь, такая привычная, такая устойчивая, в один момент треснула, как тонкий лед под ногами. В голове пустота. Я стояла, не в силах пошевелиться, слушая, как в сковороде тихо шкворчит картошка. Время растянулось, но ничего не менялось.
Все началось утром. Обычный вторник, ничего примечательного. Я, как всегда, встала раньше Димы, чтобы приготовить завтрак. Кухня была полутемной, только лампа над столом отбрасывала желтый свет. Я включила плиту, поставила сковороду, слышала, как масло зашипело. Он любил яичницу с беконом, и я, даже если опаздывала на работу, старалась его порадовать. Это было моим способом сказать «я тебя люблю», хотя вслух я говорила это редко. Дима был не из тех, кто нуждается в словах. Или мне так казалось.
Но сегодня утром все пошло не так. Я получила сообщение от Лены, моей подруги, с которой мы не виделись несколько месяцев. Телефон вибрировал на столе. Она написала, что будет в городе и хочет встретиться. «В нашем кафе, как в старые времена», — добавила она с кучей смайликов. Я улыбнулась, вспоминая, как мы часами сидели в кофейне в центре, обсуждая все на свете. Но в ответ я написала только: «Ок, созвонимся». У меня не было времени на долгие переписки — нужно было собираться на работу. Время поджимало, и я быстро убрала телефон в сумку.
На работе день прошел как обычно. Я — бухгалтер в небольшой фирме, и моя жизнь — это цифры, таблицы и бесконечные отчеты. Монитор светился холодным светом, клавиши стучали под пальцами. Но сегодня я не могла сосредоточиться. Мысли крутились вокруг сообщения Лены. Я чувствовала, что мне не хватает таких встреч, такого легкого, беззаботного общения. Дома с Димой мы говорили только о быте: что купить, кто заберет заказ, когда платить за коммуналку. Любовь, которая когда-то искрила между нами, как будто растворилась в этих мелочах. В голове мелькали обрывки разговоров, пустые фразы, и я понимала — что-то сломалось.
В обед я позвонила Лене, и мы договорились встретиться вечером в том самом кафе. Голос Лены звучал легко, без напряжения. Я не сказала Диме. Не потому, что хотела что-то скрыть, а просто не подумала, что это важно. Он никогда не интересовался моими планами, если они не касались его напрямую. Но я ошиблась. Ошиблась, потому что думала, что между нами еще можно что-то сохранить без лишних вопросов.
Когда я вернулась домой, Дима был уже там. Он сидел на диване, листая телефон, и даже не поднял глаз, когда я вошла. В комнате пахло пылью и старым диваном. Я хотела рассказать ему о встрече с Леной, но он выглядел таким отстраненным, что я решила отложить разговор. Вместо этого я пошла готовить ужин. Включила плиту, поставила кастрюлю с водой, достала овощи из холодильника. И вот тогда, стоя у плиты, я услышала его голос.
— Ты где была? — спросил он, не отрываясь от телефона. Голос был ровный, но в нем сквозила напряженность.
— Встретилась с Леной, — ответила я. — Помнишь, моя подруга из универа?
Он поднял голову, и я увидела, как его лицо изменилось. Глаза сузились, губы сжались в тонкую линию. В комнате повисла тишина, тяжелая и давящая. Я ждала, что скажет дальше, но он молчал, словно собирался с мыслями.,— С Леной? — переспросил он, и в голосе его прозвучало что-то непонятное, словно он пытался понять, что именно я скрываю. Его глаза сузились, губы сжались в тонкую линию, и я почувствовала, как напряжение в комнате выросло.
