Вздохнув, я отвела взгляд и провела пальцами по краю стола, где остались крошки от хлеба. В голове мелькнула мысль: «Что, если бы я тогда просто промолчала? Может, всё было бы иначе». Но ответ не приходил.
Саша снова посмотрел на меня, и я увидела в его глазах ту же усталость, что и в себе. Элла Аркадьевна тем временем подошла к шкафу, открыла дверцу, достала оттуда старую кружку и поставила её на стол с тихим звуком.
Я сидела, не в силах сказать ни слова, ощущая, как напряжение медленно сжимает грудь. В комнате повисла тишина, прерываемая только тихим шорохом бумаги — Элла Аркадьевна перебирала старые письма, которые лежали на полке.
Я посмотрела на часы — время шло, но ничего не менялось. В этот момент я поняла, что разговор окончен. Просто закончился.
Собравшись с силами, я встала, медленно подошла к окну и посмотрела на темнеющий двор. За окном мелькнула тень прохожего, и в комнате снова стало тихо. Я вытерла ладони о брюки, ощущая холод ткани, и тихо сказала:
Без лишних слов я вышла из комнаты, оставив их наедине с их молчанием и недосказанностью.,Элла Аркадьевна покачала головой, будто я была капризным ребенком. Она сидела за столом, сложив руки на коленях, и взгляд её был холоден, как будто я только что сказала что-то непозволительное. В комнате пахло старым деревом и остатками вчерашнего ужина — запахи, которые казались мне теперь невыносимыми.
— Александр, я же говорила, что Лена тебя не уважает. А ты все молчишь, — голос её был ровным, без эмоций, но в нем сквозила явная упрёк. Она встала из-за стола, медленно, будто показывая, что ей всё надоело, и начала собирать тарелки. Каждый её жест был демонстративным — она не смотрела на меня, будто меня просто не существует в этой комнате.
Я сидела, не двигаясь, смотрела, как она аккуратно складывает посуду, слышала скрип тарелок и тихий звон столовых приборов. В этот момент я заметила, что Саша уже отвернулся, делая вид, что внимательно изучает этикетку на бутылке пива. Его плечи были напряжены, но он не произнёс ни слова. Я посмотрела на него, потом снова на Эллу Аркадьевну. И вдруг осознала: если я сейчас промолчу, это никогда не закончится.
Она будет приходить, переставлять вещи, учить, контролировать каждый мой шаг. А Саша будет молчать. Всегда. Его молчание — как стена, за которой я одна.
Позже, когда я уже лежала в нашей маленькой спальне, темнота казалась плотной и давящей. Я слушала, как Саша тихо посапывает рядом, ровно и спокойно, будто ничего не происходит. В комнате пахло холодным воздухом из приоткрытого окна и слегка застоявшимся запахом постельного белья. Я ворочалась, не находя покоя.
Думала о том, как устала быть «хорошей невесткой». Устала подстраиваться, улыбаться, терпеть. Каждый день — как повторяющаяся сцена, где я играю роль, которую мне навязали. Стоило ли тогда говорить? Что, если бы я сказала всё сразу, без оглядки? Но страх, что всё станет только хуже, сковывал меня.
Элла Аркадьевна спала в гостевой комнате внизу. Я слышала, как скрипнула дверь, когда она спускалась, и знала: завтра она начнёт всё сначала. Будет командовать, критиковать, переделывать. И я либо сломаюсь, либо…
Утром я проснулась раньше всех. В комнате было прохладно, на столе осталась холодная кружка с недопитым вчера кофе. Я встала, надела халат и вышла на веранду. Солнце только начало подниматься над лесом, окрашивая небо в бледно-оранжевые тона. В воздухе пахло сырой травой и влажной землёй.
Я села на деревянный стул, обхватив руками колени, и в голове крутился план. Я не хотела войны. Не хотела криков и скандалов. Но я хотела, чтобы меня услышали. Впервые за три года.
Внутри всё сжималось от напряжения, но я знала — другого шанса может не быть.
Когда Элла Аркадьевна спустилась на кухню, я уже была готова. Она вошла тихо, её шаги звучали по плитке, и в воздухе повисла привычная тишина, которую никто не спешил нарушать.
— Доброе утро, — сказала я, стараясь не показывать нервозности, улыбаясь ровно и спокойно. — Я тут подумала, может, нам всем вместе навести порядок? Вы же любите, когда всё по-вашему.
Она остановилась, посмотрела на меня с подозрением, словно пытаясь прочесть скрытый смысл в моих словах. Потом кивнула, не спеша, словно взвешивая каждое слово.
