Вчера вечером Мария в очередной раз поругалась с мужем из-за мамы. Точнее, из-за её старенькой квартиры, которая требовала капитального ремонта.
Мама жила в ней одна, в маленьком городке в области, и каждый звонок от неё начинался со слов: «Машенька, тут труба потекла», или «В окно дует, хоть бы заделать чем».
Мария старалась помогать, как могла, но её нестабильный доход репетитора не позволял развернуться. Сергей же, успешный менеджер в строительной компании, всегда отмахивался.
— Сколько можно, Маша? Мы и так ей помогаем. Я ей уже столько раз посылал деньги на лекарства, на продукты. Теперь ещё и ремонт? — его голос звучал резко, и в нём сквозила усталость. Или раздражение. Мария не могла понять.
— Серёжа, но она же старенькая, ей тяжело. И квартира действительно разваливается. Представляешь, как ей там? — она пыталась достучаться до него, но он не хотел слушать.
— Пусть твоя мама сама платит за свой ремонт! — выпалил Сергей, отворачиваясь к стене. Этот аргумент он использовал каждый раз, когда речь заходила о денежной помощи её маме. И каждый раз Мария чувствовала, как внутри всё сжимается. Она знала, что у мамы нет денег. Никаких. Только пенсия, которой хватало впритык. И не понимала, почему Сергей не может это принять.
На этот раз слова мужа прозвучали особенно обидно. Она замолчала. Просто лежала рядом, слушая его размеренное дыхание, и думала. Думала о своей маме, о её морщинистых руках, о её вечной усталости. Думала о том, как несправедливо это всё. И о том, что она больше так не может. Не может постоянно оправдываться за свою маму, не может вымаливать у мужа каждую копейку для неё. Не может слушать его уничижительные фразы.
Утром, когда Сергей уехал на работу, Мария почувствовала какую-то странную опустошенность. Она прошла на кухню, поставила чайник, но пить ей не хотелось. Глаза скользнули по полкам, по привычным вещам, которые окружали её столько лет. Их совместный дом, их уютное гнездо. Но сейчас оно казалось ей чужим, холодным. Слова Сергея всё ещё звенели в ушах: «Пусть твоя мама сама платит за свой ремонт!»
Она подошла к окну. За ним виднелись многоэтажки, деревья, покрытые свежей зеленью. Люди спешили по своим делам, и только она стояла, как будто застыв во времени. В этот момент что-то внутри неё сломалось. Она осознала, что так больше продолжаться не может. Эта постоянная борьба за маму, это чувство вины, это ощущение, что она между двух огней. Она устала. Устала от компромиссов, которые делали её несчастной. Устала от того, что её муж не может понять её боль.
