– Конечно, ищи, – вздохнула она. – Если найдёшь юристов, готовых биться за то, чтобы признать добрачную квартиру совместным имуществом, – это их репутация, не моя. А пока я бы попросила тебя покинуть мой дом.
– Я вернусь, – бросил он напоследок, – не думай, что так легко отделаешься.
– Угу, – Ирина усмехнулась, – я уже привыкла к твоим обещаниям. Буду ждать вечно, как обычно.
Олег развернулся и вышел. Ирина закрыла за ним дверь, ей было и тяжело, и смешно. Тяжело — от абсурда самой ситуации: бывший муж требовал отдать ему то, что ему не принадлежало. Смешно — от того, что он продолжал жить в мире собственных фантазий, где можно «договориться», ничего не делая, только громко требуя.
Следующие недели выдались беспокойными. Олег начал часто появляться под разными предлогами: то звонил в дверь и говорил, что «забыл» у неё какую-то рубашку, то ждал у подъезда, чтобы «обсудить ситуацию». Ирина старалась не открывать, но иногда сталкивалась с ним случайно. Он выглядел всё более измотанным, но при этом продолжал упрямо настаивать на своих претензиях.
Однажды вечером он позвонил в домофон:
– Ир, пусти, надо поговорить. Клянусь, последний раз.
Ирина не стала злиться, нажала кнопку, чтобы он зашёл.
– Чего тебе? – спросила она, когда Олег вошёл в прихожую.
– Мне негде переночевать, – начал он, глядя в пол. – Денег у меня нет, а друзья все отвернулись. Я же знаю, ты человек добрый. Дай мне хотя бы временно пожить у тебя. Ведь мы же были семьёй.
– Ты серьёзно? – Ирина прищурилась. – Когда мы были семьёй, ты почему-то не считал нужным даже работать. А теперь вспоминаешь, что я «добрый человек»?
– Понимаешь, у меня в жизни всё рухнуло, – он поднял глаза. – Тебе что, жалко выделить мне маленький угол? Неужели у тебя нет никакого сочувствия?
– Олег, – Ирина устало покачала головой, – у меня есть сочувствие, но не для тех, кто меня обманывал. Я и так три года содержала тебя. Какое у тебя право приходить сюда и что-то требовать?
– Значит, вот так, – тихо сказал он. – Ладно, если не дашь пожить, помоги хотя бы деньгами. Ты же знаешь, как сложно сейчас найти работу.
– Нет, – коротко ответила Ирина. – Твоя жизнь — твоя ответственность.
– Ты же видишь, мне плохо! – повысил он голос. – Твоя совесть где?
– Моя совесть чиста, – холодно отозвалась она. – И я не намерена об этом больше разговаривать. Уходи.
Олег будто ожидал услышать от неё иные слова — может, упрёки, может, жалость. Но, столкнувшись с решительным отказом, он ссутулился и направился к выходу. Уже у двери он обернулся:
– Ир, ну как ты не понимаешь, что ты сама можешь потом пожалеть…
– О чём? – переспросила Ирина.
– Да хотя бы о том, что сейчас не поддерживаешь меня. Я же по-другому не могу просить. Мне больше некуда идти.
– В таком случае это твоя проблема, – снова повторила она и шагнула к двери, указывая на выход. – Хватит давить на жалости.
Олег надолго замолчал, а потом сердито буркнул:
– Знаешь, я этого никогда не прощу, – и вышел.
