— Понимаю, — медленно проговорила Елена, чувствуя, как по спине побежали холодные мурашки. — А Наталья в чём участвует?
— Ну… Наталья… — Надежда Петровна замялась. — Она морально поддерживает. Да и… у неё сейчас сложный период. Ты же знаешь — она после развода. Денег нет. Зато сердце у неё доброе.
— Сердце-то, может, и доброе, — сквозь зубы сказала Елена, — только кошелёк почему-то всегда мой.
Через пару часов, когда Николай пришёл с работы, Елена встретила его прямо в прихожей.
— Коля, дорогой, расскажи мне, пожалуйста… — начала она с таким тоном, что муж сразу понял: сейчас будет не «милая беседа».
— Что? — напрягся он, скидывая куртку.
— Ты тоже считаешь, что мне нужно продать мою квартиру ради дачи?
— Ну… — Николай почесал затылок. — Понимаешь, Лена… Мамка стареет… Наташке тяжело… А дача — это же для всех. Для семьи. Мы там будем вместе…
— Прекрасно, — перебила Елена. — А ты не считаешь, что твоя семья — это я? Или я так, приложение к твоей маме и сестре?
— Лена, ну что ты начинаешь… — застонал Николай. — Никто тебя не заставляет…
— О, конечно! Никто! Только разговоры уже третий день об одном. Знаешь что? — она шагнула в сторону двери. — Я в такую «семью» играть не буду.
— Ты куда? — ошарашенно спросил он.
— Поживу пока у подруги. Мне нужно подумать, — сухо сказала она, застёгивая пальто. — Пока вы тут коллективно планируете, как поделить МОЮ квартиру, я подумаю — а нужна ли мне вообще такая семья.
На улице бодро завыл апрельский ветер. Елена стояла, дрожала то ли от холода, то ли от злости, и впервые за долгое время чувствовала, что контроль над её жизнью — в её руках. Или почти в её.
Ключ от квартиры предательски звякнул в кармане. Елена шагала по проспекту, вытягивая шею, словно ищет спасительный знак среди вывесок: «Ремонт обуви», «Фикс-прайс», «Пиво 24». Знак был один — здоровенная надпись «СВОБОДА» на фасаде заброшенного здания. Ну да. Символично.
Устроиться к подруге оказалось проще простого. Светка — боевой товарищ по прошлой бухгалтерской жизни, — выслушав экспресс-рассказ, сразу рявкнула в трубку:
— Бросай этих дармоедов! Всё, еду за тобой. Поживёшь у меня хоть месяц, хоть год. А этим пусть… — и дальше такие обороты, что даже бетонные плиты под окнами заалели бы от стыда.
Светка приехала через сорок минут — вся из себя бодрая, энергичная, с короткой стрижкой и вечным прищуром, как у человека, который привык видеть людей насквозь.
— Поехали. — Она махнула рукой. — Пока твои там семейный бюджет пересчитывают.
Вечером, сидя на уютной кухне Светкиной двушки, Елена пила чай с мятой и впервые за долгое время чувствовала, что дышит полной грудью. До тех пор, пока не зазвонил телефон.
— Алло, Леночка… — голос Надежды Петровны был с приторной заботой. — Ты где, доченька?
— У Светланы. Думаю. — Елена даже не пыталась звучать мило.
