— Ах ты… ах ты… — Нина Александровна аж задышала как старая паровозная топка. — Знаешь что… Я тут подумала… А чего это я? Я ведь мать. Я тебя родила. Воспитала. На ноги поставила. А теперь, значит, моя старость кому досталась? Вот и думаю… Может, пора сына обратно забрать. Пока не поздно.
Георгий аж пролил кофе себе на джинсы.
— Мам, ну ты чего… Куда забирать… Куда…
Нина Александровна вскинула подбородок:
— Ко мне. В двушку. На диванчик. Там хоть всё по-человечески. Без этого… хозяйственного терроризма.
Алиса спокойно отпила чай.
— Ну и забирай. Только тапки не забудь. А то у меня тут их не предусмотрено.
Георгий метался глазами между двумя женщинами, как морская свинка на уроке биологии.
— Ну подождите… Давайте спокойно… Ну чего вы как эти…
— Как кто? — снова хором.
Он зажмурился, вскинул руки.
— Да как бабы на рынке!
— Вообще-то я с рынка домой приехала! — рявкнула Нина Александровна. — И вижу — тут тоже рынок! Причём вещевой! Одна вещь сидит, другая вещь кипятит!
— Ну конечно. Если для тебя сын — вещь, тогда да, рынок.
Тут в коридоре звонит телефон. Алиса берёт трубку. Смотрит на номер — юрист.
— О, как вовремя, — говорит вслух. — Да, Николай Петрович… ага… документы готовы? Отлично. Да-да, приеду. Сегодня. Как раз к чаю.
Георгий нервно сжался.
— Алиса, ты чё там опять…
Она поворачивается к нему с такой мягкой улыбкой, что Нина Александровна аж присела.
— Да ничего, Гоша. Просто решила оформить дарственную. На себя. Вторую. Ну, чтоб вообще вопросов не было. Документы ведь — наше всё, правда?
— Ах ты… ах ты… — Нина Александровна аж руками всплеснула. — Да кто ты вообще такая! Кошмар какой! Вот, Георгий, смотри! Это ж просто ужас! Я б на твоём месте уже чемодан собирала!
— Так собирай, — спокойно сказала Алиса. — И чемодан тебе дам, и пакет с едой соберу. Ты же у нас — гость дорогой. Или как ты там говорила… Семья по документам не считается?
Нина Александровна вскочила, затопала ногами:
— Да чтоб я ещё хоть раз сюда ногой! Да чтоб я сюда без скорой помощи больше!
— Скорую лучше вызывайте на адрес вашего сына. У него пульс уже под сто пятьдесят, — спокойно прокомментировала Алиса.
И вправду — Георгий побледнел, сидел с открытым ртом и пытался дышать.
— Ну не надо скорую… ну чего вы… ну мам… ну Лиса…
— Лиса, — передразнила его мать. — Нашёл себе лису. А сам — заяц, трусливый. Всё по норкам мечется. То к маме, то к жене… Ох, несчастный ты у меня…
Она кинулась к сумке, начала запихивать туда вещи.
— Вот и всё! Поехала я домой! Уж лучше одна в своей двушке, чем тут! С этими… с бумажными королевами!
На выходе она повернулась, указала пальцем в лицо Алисе:
— Но ты запомни. Всё на этом свете возвращается! Вот увидишь!
— Да, Нина Александровна. Полностью с вами согласна. Только вы, пожалуйста, когда обратно возвращаться надумаете — заранее звоните. Чтобы я успела ворота закрыть.
Георгий проводил взглядом удаляющуюся фигуру матери. Стоял, молчал, смотрел в пол.
— Ну ты, конечно, дала, — буркнул он.
Алиса подошла, положила руку ему на плечо.
— Гоша… Ты взрослый мужик. И вот сейчас у тебя есть уникальный шанс понять одну вещь.
— Ты либо живёшь со мной. Либо возвращаешься к маме. Третьего не будет. Решай. Пока я добрая.
Георгий молчал. Смотрел на руки. На пол. На стену. В окно. Куда угодно — лишь бы не на Алису.
— Я… мне надо подумать…
— Думай. Но недолго. Пока ключи от дома ещё у тебя есть.
Она развернулась и ушла в сад. Громко хлопнув дверью.
