С исцарапанным лицом Николай вырвался из когтей жены и ретировался.
Валю пробрало на смех, более походивший на истерику.
Она сама не ожидала от себя такой прыти. Тяжело справиться с женщиной в гневе.
Расстроенная Валентина сновала по торговым рядам. Снег скрипел под ногами, таких же как и она зевак, подгоняемых морозом. Ресницы, шаль, песцовый воротник пальто Вали покрылись инеем.
Варежкой она прикрывала рот, чтобы хотя бы чуть-чуть отогреть лицо. Пальцы ног онемели от холода. Все труды насмарку – нужного товара не попадался.
— Не сезон! Сапоги на цигейке, да валенки входу. За туфлями весной приходите! – один ответ у торгашей.
— Мне очень нужны туфли, до весны не подождёт. – вздыхала горемыка.
Незнамо сколько бы ещё пришлось шататься по базару, гонимой одной только ей известной нуждой.
— Женщина, а Вы в магазинчик сходите, рядом с книжной лавкой который. – кто-то из прохожих дал совет Валентине, услышав её разговор с торговкой.
Валя хлопнула себя по лбу. И как она раньше не вспомнила про небольшой магазинчик в их районном центре. Точно! Там же не только одежду, но и обувь продавали.
Радость Вали была недолгой.
— Нет туфель! Зима на дворе. – фыркнула одна из продавщиц, закатив свои зенки кверху, будто услышала что-то невероятное, поправила очки на носу в позолоченной оправе.
— Как нет?! Совсем — совсем нет? – глаза Валентины заслезились, то ли от того что она целое утро на морозе прошаталась, то ли от досады и не оправдавшейся надежды.
Другая продавец, заметно моложе своей напарницы, взглянула на потенциальную покупательницу.
— А какой размер Вам нужен?
— Тридцать седьмой. – выпалила Валя, спустив свою шаль на затылок.
— Я не обещаю, но сейчас пойду поищу в подсобке. Может в упакованном что-нибудь да будет.
— Спасибо, девочка, милая! – крикнула вслед продавщицы, засеменившей через торговый зал в сторону подсобного помещения, и с презрением кинула взгляд на ту, что отказала.
Через минут десять заветная коробка была у Вали в руках.
— Вот! Всё что смогла откопать. Тридцать седьмой. Только они не на каблуке, а на сплошной, или «скале». Очень удобные. Ноги не устают. У меня самой такие.
— А можно… – было заикнулась Валентина, но услышав раздражённый вздох старой продавщицы передумала просить сделать возврат, если не подойдут.
— Берёте?
— Спасибо, милая.
***
»Мир не без добрых людей…» – размышляла Валентина, сидя в переполненном автобусе, который вёз её в родную деревню.
— Валь, а ты чего на рынок ездила? – поинтересовались знакомые бабульки, на сидении за Валентиной.
Они, вдоволь наболтавшись, переключили внимание на задумчивую односельчанку.
— За обновками?
— Да.
— А чего грустная такая?
— А чего веселиться? Вон, мой чего вытворил… – в уме Валентина держала поступок сына, который прибил гвоздями туфли (сменную обувь) молодой учительницы к полу, и хотела было посетовать на выходку Алёшки.
— Да слышали уже. Не расстраивайся ты так! В жизни всё бывает. Не ты первая, не ты последняя. – баба Лида не дала досказать Валентине. – Все мужики одинаковые. Как не корми, а они на сторону смотрят.
— Я бы на твоём месте космы бы ей повыдергала? Да и Колька твой хорош. Своя баба видная. Красивая ты, Валька, кровь с молоком, а он на кости скинулся.
Глаза Вали округлились, от услышанного поджилки затряслись.
— А ещё учительница. Как не стыдно ей, чужих мужиков в кровать укладывать. – подхватила баба Зина.
— Ты бы директору школы пожаловалась. Такие не должны детей учить! Какие она знания им даст? Как чужие семьи разбивать?! – не унималась Лида.
Валя не верила своим ушам. Бабки, сами того не ведая, проболтались. Пересказали все деревенские сплетни, касающиеся её семьи. А она ни сном ни духом.
Словно озарение снизошло – сын испортил обувь молодой учительницы из-за того, что всё знает. Все всё
знают, но только не она.
И как проглядела, не придала значения переменам в поведении Николая, своего супруга? А он действительно стал каким-то скрытным. Больше внимания уделял своей внешности, брился каждый день – чего не водилось за ним ранее. А одеколона лил на себя, что в носу у Вали першило, не раз она ему замечание делала.
Точно, мир не без «добрых людей». Так или иначе правда выйдет наружу, сколько верёвочке не виться.
Не помня себя от негодования и гнева, накрывших с головой, Валентина добралась до дома. Сын был в школе, благоверный – на работе.
Коробка с туфлями полетела в угол на террасе, а хозяйка упала пластом, не чувствуя ни рук ни ног, на супружеское ложе и проревела до возвращения Алёшки.
— Мам, ты чего? – обеспокоенно заглянул сын в комнату матери.
— Зуб разболелся, сейчас пройдёт. – Валя не стала пытать сына, и так всё ясно. — Ты себе сам еду подогрей.
- Мам, а ты куда?
— Куда?! Хозяйство кормить! – наскоро натянула валенки, накинула платок и телогрейку, в которых ходила на двор.
Управившись со скотиной, Валя не спешила домой. На улице смеркалось. Скоро муж вернётся с работы… или опять задержится, придумывая на ходу наивные отмазки своего опоздания.
Внутри у Валентины всё клокотало. Она как кипящая закрытая кастрюля, бесилась от одной только мысли, что сейчас Колька у полюбовницы.
Недолго думая, по темноте, чтобы не видели любопытные соседи, быстрым шагом направилась к той, что стала соперницей. Характер женщины требовал выпустить пар и поставить жирную точку в этой истории.
Елена Николаевна – молодая учительница, ставшая костью в горле Валентины поселили на другом краю деревни в стареньком домике, который был предназначен для проживания молодых специалистов, прибывших по распределению.
Ревнивая жена осмотрелась, подойдя к дому на_ха_лки, любительницы чужих мужчин.
Слишком темно, чтобы разобрать следы на протоптанной тропинке к порогу жилища. В окнах не горел свет.
Перед тем как постучаться, Валя походила под окнами, прислушиваясь к звукам, с замиранием сердца ожидала услышать знакомый голос, но в доме стояла полная тишина.
Она прислонилась лбом к стёклам, прикрывая ладони к вискам, вглядываясь в темноту. Плотные шторы на маленьких окошках не позволяли разведать обстановку внутри.
Переполненная злобой, Валя так накрутила себя, казалось, задохнётся от ярости. Смело забарабанила в окно. С третьей скрипнула дверь из избы на закрытую террасу. Гостья замерла в ожидании.
— Кто там? – послышался робкий голосок.
— Это я, мама Алексея Лебедева. Елена Николаевна, откройте. — Валентина старалась спокойно говорить, но голос дрожал.
— Здравствуйте! Что такое? Что случилось? – выглянула наконец-то озадаченная поздним визитом матери ученика Лена, кутаясь в шаль.
— Поговорить нам надо. Впустишь? – Валя перешла на ты.
Заметно нервничая, Елена пригласила гостью в жилище.
— Хотите чаю?
— А давай!
— Если вы из-за туфель, то я сказала, что не надо…
— Нет… В глаза я пришла посмотреть тебе Лена! – Валя окинула взглядом скромный угол учительницы.
— Я Вас не понимаю.
— Ох и артистка! Давно с моим Николаем спуталась? – Валя вдруг резко стукнула кулаком по кухонному столу, за который ранее усадила её учительница.
Чашки с горячим чаем подпрыгнули. От неожиданности Лена вздрогнула. И сразу в слёзы. Трясло девушку так, будто у неё приступ случился.
— Не виноватая я… Он мне проходу не даёт… Как дрова привёз по поручению совхоза, так и прилип как банный лист. Сначала думала по доброте душевной, а потом намёки стал делать… Стыдоба какая… Я ведь повода не давала, у меня жених в городе… Кому пожаловаться? Я говорила, что Вам всё расскажу, а он посмеялся. Сказал, что Вы не поверите… я ещё и крайней останусь. – плакала взахлёб учительница.
Валентине вдруг по-матерински стало жаль девчонку. Молодая она ещё совсем. Лет на пять старше сына.
- Маньячелло… я-то ему причинное место накручу, чтоб неповадно боле было к детям приставать. – гремела Валя. – Ну подожди, Колька… Не всё коту масленица. Кехе-кехе, – закашлялась она, – седина в висок… Как дала бы по рёбрам…
Наревевшись вдоволь, выплеснув всё, что наболело на душе, за несколько месяцев «ухаживаний» чужого муженька, Елена с облегчением провожала гостью.
Валентина натягивала свои валенки, когда в окно на кухне учительницы кто-то тихонько постучал пальцами.
Девушка в ужасе закрыла рот ладошкой.
— Он? – настороженно шепнула Валя.
Лена кивнула.
— Иди и впусти его, а я на кухне подожду. Только ни слова, что я здесь. Сюрпрайс будет. – скомандовала Валентина, скинула валенки.
Подхватила свою телогрейку, обувь и ринулась на цыпочках в кухню.
Учительница подчинилась.
Николай с улыбочкой и похотливым взглядом, прикованным к фигуре Елены, прошёл в дом. Как он давно мечтал побывать в гостях у предмета своего вожделения.
Не раз в мыслях представлял, как обнимет за тонкую талию молодое тело, прижмёт к себе и вопьётся губами в её прелестные пухлые губки.
— На ловца и зверь бежит! – ошарашила Валя появившегося в дверях супруга.
— Валька… – сердце Николая опустилось в пятки. – Валюшка, а ты чего здесь? – больше ничего придумать он не смог. Улыбка сошла с его лица.
— А ты?
— Ну так… Хотел узнать, может, помощь нужна…
— Помощь сейчас тебе нужна будет… скорая… – Валька кинулась на муженька с кулаками.
Лена не вмешивалась в семейную потасовку, хотя у неё тоже было желание огреть сковородой или кастрюлей похабного мужика.
С исцарапанным лицом Николай вырвался из когтей жены и ретировался. Валю пробрало на смех, более походивший на истерику. Она сама не ожидала от себя такой прыти. Тяжело справиться с женщиной в гневе.
— Что же теперь будет? – взволнованно произнесла Лена.
- Не боись. Теперь этот кобель за версту тебя обегать будет. Я-то его знаю. Трусоват он. Ишь, распустился, но ничего… Лучше и не придумаешь. Забудет, как на сторону глядеть.
***
На следующий день в школе, Алёшка передал коробку с туфлями, с таким трудом добытыми матерью, и извинился перед педагогом за порчу личного имущества.
Смущаясь, Елена Николаевна приняла «передачку» и извинения ученика.
Но интересоваться, как дела у Валентины Тимофеевны, не стала, да и хотелось скорее забыть приключившуюся с ней неловкую ситуацию.
Николай после разбора полётов Валентиной в доме потенциальной любовницы, несколько дней не появлялся дома. Знал, что жена не пустит на порог.
Тайные чувства к молодой учительнице, о которых прознала Валя, растворилась, как таблетка шипучего аспирина в стакане воды.
Супруга навела справки – Николая «пригрели» командированные в общежитии, там-то он и восстанавливался «горяченькой» после пережитого стресса.
Расцарапанное лицо жутко болело и плохо заживало. Исполосовала от души Валя, так что наверняка отметины останутся на всю оставшуюся жизнь, как напоминание о проступке.
Две недели спустя, с Николаем приключилась беда. Сорвал спину, когда трактор свой ремонтировал. Да так, что в больницу загремел.
Женское сердце – загадка. Оно способно простить, отпустить все обиды из жалости.
Смягчилась Валя, тем более измены – то по факту и не было, но урок преподала на будущее. Как к бабушке сходил Николай. Только женой своей любуется. Валюшка его лучше всех.
Елену стороной обходил, и с другими женщинами сдержано себя вёл, не дай бог, кому покажется из деревенских чего неприличного. Валя больше не простит.
А про то, что жена его в доме учительницы подкараулила, сам сболтнул, когда у командированных кантовался. Многие про него с учительницей прежде судачили, а теперь появились пикантные подробности. Застукан на месте преступления.
У Елены Николаевны в школе из-за деревенских пересудов проблемы были, но Валентина вступилась. Их потом не раз вместе видели. Они прогуливались по улице, смеялись, в магазин вместе ходили — со стороны две подруги.
Люди поговорили-поговорили и забыли.
Через года три, Елена Николаевна в город уехала, Коля вздохнул с облегчением. Хорошо, что кончается хорошо.
