Ангелина Петровна всегда считала себя женщиной мирной. Не скандальной. Не склочной. Даже в юности, когда подружки на танцах хватали парней за рукав, она предпочитала отойти в сторону — мол, возьмёт тот, кому надо. Взял, к слову, Алексей. Тогда — стройный, улыбчивый, с ямочкой на щеке. Сейчас — мягкотелый, пузатый, с привычкой чесать затылок, когда надо бы что-то сказать… но лучше промолчать.
Квартира у них была от его родителей. Сталинка, потолки высокие, окна на две стороны. Прямо скажем — не дворец, но и не хрущёвка. Просторная. Особенно для тех, кто в неё не прописан, но прописался душой и тапками.
— Ой, Гелечка, мы буквально на денёчек! — говорила Наталья, сестра Алексея, проталкивая в коридор два чемодана, детский велосипед и мужа Витьку, который изображал из себя мебель. — Нам бы на кухоньке раскладушечку…
На денёчек. Ну-ну. Последний их денёчек длился восемь суток и закончилcя тем, что Ангелина мыла полы после их таксы, которая, как выяснилось, «обычно дома такого не делает».
Борис, дядя Алексея, приезжал без звонка, стоял на пороге с ведром воблы и заявлял бодро:
— Ну что, ребятки, рыбка-то есть! Под пивко самое оно! Геля, а у тебя открывашка где?
А мама — Елена Михайловна — вообще считала эту квартиру своим личным филиалом пансионата для заслуженных родственников.
— Геленька, ну ты же понимаешь. Алексей — мой единственный. Как же я буду одна в своей квартире… С твоими стенками-то родными…
Про «твои» она, конечно, оговорилась. Потому что её интонация была такая, что слово «твои» звучало как «пока ещё твои».
Ангелина ставила чайник. Скрипел табурет. Валидол перекатывался в стеклянной баночке на подоконнике. И каждый раз она думала: «Ну вот. Опять. Опять мой дом — проходной двор. А я — кто? Прислуга? Баба на подхвате? Или просто мебель со скатертью на голове?»
Последней каплей стал злополучный четверг. Ангелина вернулась с работы — из офиса, где за последние месяцы вытянула проваленный проект и получила премию. Переступив порог, она тут же споткнулась об чемодан. Второй. Новый.
— Ой, Ангелина Петровна, здрааасьте! — радостно защебетала Ирина, двоюродная сестра Алексея. — Мы тут с ребятами пока у вас перекантуемся… Ну что, как там у вас с интернетом? У мальчишек сессию!
В проходной комнате сидели трое её подростков. Один грыз семечки. Другой снимал что-то на телефон. Третий уже открыл её платяной шкаф и орал:
— Мам, тут пледы есть! Нам хватит!
— Простите, — сказала Ангелина медленно, — а кто-нибудь вообще подумал спросить меня?
Ответом был гул весёлого семейного оживления. Алексей стоял у плиты, перемешивал картошку и, не оборачиваясь, произнёс тем самым своим голосом, которым обычно говорят про погоду:
— Геля, ну что ты… Это ж ненадолго.
«Ненадолго…» — эхом стукнуло в голове.
