— Это ты совсем ополоумела? Это же твой деверь! — возмутилась Анна Сергеевна, хватаясь за сердце. — Деверь? Скорее, дармоед и альфонс! — выплюнула я, чувствуя, как закипает кровь. — Как ты смеешь так говорить о Витеньке? Он же… он просто не нашел себя! — всхлипнула свекровь, картинно заламывая руки. Я смотрела на эту женщину и не узнавала ее. Куда делась та властная дама, которая когда-то правила нашей семьей железной рукой? Теперь передо мной стояла жалкая пародия, готовая на все ради своего никчемного отпрыска. — Анна Сергеевна, — начала я, стараясь говорить спокойно. — Вы же понимаете, что это безумие? Витя уже сорок лет как не может «найти себя». Не пора ли ему повзрослеть? — Ты ничего не понимаешь! — взвизгнула свекровь. — Витенька особенный! Ему нужно больше времени! — Времени? — я не выдержала и рассмеялась. — Сколько еще? Еще сорок лет? Или до вашей смерти? Анна Сергеевна побледнела и опустилась на стул. Я вдруг почувствовала укол совести. Все-таки она была матерью моего мужа. Но тут же одернула себя. Нет, хватит. Хватит потакать этому безумию. — Послушайте, — я присела рядом с ней.
— Я понимаю, вы любите Витю. Но посмотрите, во что превратилась ваша жизнь. Вы отдаете ему всю пенсию, а сами едва сводите концы с концами. — Но он же мой сын, — прошептала Анна Сергеевна. — А Саша? — спросила я. — Он тоже ваш сын. Но почему-то вы не просите нас брать кредиты ради него. Свекровь молчала, уставившись в пол. Я вздохнула и продолжила: — Помните, как вы попали в больницу три месяца назад? Кто был с вами все это время? Саша. А где был Витя? — Он… он был занят, — пробормотала Анна Сергеевна. — Занят? — я фыркнула. — Чем, интересно? Просиживанием штанов на диване? — Не смей так говорить о нем! — вдруг вскинулась свекровь. — Ты ничего не знаешь! — О, я знаю достаточно, — парировала я.
