– Лен, ты серьёзно? – Катя недоверчиво смотрела на кипу бумаг в руках подруги. Её брови взлетели вверх, а чашка с недопитым кофе замерла в воздухе.
Елена шмыгнула носом, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. На кухонном столе перед ней лежали документы – распечатки из нотариальной конторы, которые она случайно нашла в ящике письменного стола мужа. Аккуратный почерк, казённые формулировки, имена: её муж, Олег, и его первая жена, Светлана. Дарственная. На их квартиру. Ту самую, ради которой они с Олегом брали ипотеку, ночей не спали, экономили на всём.
– Я просто… не понимаю, – Елена сжала листок так, что края бумаги смялись. – Как он мог? Мы же вместе всё это строили!
Кухня, где они сидели, была маленькой, но уютной. Пахло свежесваренным кофе и ванильными свечами, которые Лена зажгла, чтобы хоть как-то успокоиться. За окном моросил осенний дождь, и капли тихо стучали по подоконнику, словно отсчитывая её сбившиеся мысли. На стене висел семейный календарь с пометками: «День рождения Димы», «Сдать отчёт», «Оплатить коммуналку». Обычная жизнь. Их жизнь. И вдруг – это.
Катя отставила чашку и потянулась к бумагам.
– Дай посмотреть, – сказала она, нахмурившись. – Может, это какая-то ошибка?
– Какая ошибка, Кать? – голос Елены сорвался. – Вот его подпись! Я же не слепая! Он хочет отдать нашу квартиру Светке!
Катя пробежала глазами по строчкам, её губы шевелились, пока она читала. Потом подняла взгляд.
– Лен, тут не всё так просто, – она постучала пальцем по листу. – Это не вся квартира, а только доля. И написано, что дарственная оформляется на условиях… погоди, тут что-то про опеку.
– Опеку? – Елена замерла. – Какую ещё опеку?
– Не знаю. Но ты же не думаешь, что Олег просто так, без причины, решил подарить квартиру своей бывшей? Может, стоит с ним поговорить?
Елена горько усмехнулась, откидываясь на спинку стула.
– Поговорить? Да он мне даже не намекнул! Я нашла это случайно, когда искала его страховку для машины! Он молчал, Кать. Молчал!
Она встала, прошлась по кухне, нервно теребя край своего кардигана. В голове крутился вихрь мыслей. Олег всегда был таким… надёжным. Спокойным. Человеком, который держит слово. Десять лет брака, сын Дима, которому уже восемь, их общий дом – всё это казалось незыблемым, как бетонная стена. И вот теперь эта стена треснула.
– Может, он просто не успел сказать? – Катя пыталась звучать убедительно, но в её голосе сквозило сомнение. – Олег же не подлец какой-то.
– Не подлец? – Елена резко обернулась. – Тогда почему он тайком бегает к нотариусу? Почему я узнаю об этом из каких-то бумажек, а не от него?
Она замолчала, чувствуя, как в горле снова встаёт ком. Вспомнилось, как Олег в последние месяцы стал чаще задерживаться на работе. Как отводил глаза, когда она спрашивала, всё ли в порядке. Как пару недель назад, когда она предложила поехать на выходные к её родителям, он отмахнулся: «Много дел, Лен, потом». Тогда она не придала этому значения. А теперь…
– Ладно, – Катя подняла руки, словно сдаваясь. – Давай без паники. Надо разобраться. Может, это связано с их сыном? С Мишей?
Елена замерла. Миша. Сын Олега от первого брака. Мальчик, которому сейчас должно быть лет шестнадцать. Она видела его всего пару раз – Олег иногда забирал его на выходные, но Светлана, его первая жена, всегда была против частых встреч. Миша жил с матерью, и Елена, если честно, старалась не лезть в эту часть жизни мужа. Не потому, что не хотела. Просто… так было проще. Меньше конфликтов.
– Миша? – переспросила она тихо. – При чём тут Миша?
– Не знаю, – Катя пожала плечами. – Но дарственная – это же не просто так. Может, Олег пытается что-то для него сделать?
Елена опустилась на стул, чувствуя, как в голове начинает пульсировать боль. Миша. Она знала, что Олег платит алименты, что он иногда созванивается с сыном. Но чтобы оформлять дарственную? Это было слишком.
– Я не могу так, Кать, – прошептала она. – Не могу просто сидеть и ждать, пока он мне всё объяснит. Я должна знать правду.
Утро следующего дня было серым, как настроение Елены. Она стояла у плиты, механически помешивая овсянку для Димы, пока тот собирал рюкзак в школу. Олег уже ушёл на работу – как обычно, рано, с коротким «До вечера, Лен». Она не решилась завести разговор вчера. Слишком боялась, что сорвётся, наговорит лишнего. Но сегодня… сегодня она не могла больше молчать.
– Мам, ты чего такая грустная? – Дима, в своей синей куртке и с растрёпанной чёлкой, смотрел на неё с тревогой.
– Всё нормально, солнышко, – Елена выдавила улыбку. – Просто не выспалась.
Дима пожал плечами и убежал в школу.
Весь день Лена обдумывала предстоящий разговор с мужем.
Олег вернулся домой ближе к восьми вечера. Елена услышала, как щёлкнул замок входной двери, и её сердце сжалось. Она сидела в гостиной, на коленях – всё те же документы. Дима уже спал, и в доме было тихо, только тикали настенные часы, словно отсчитывая секунды до неизбежного.
– Привет, – Олег бросил ключи на тумбочку в прихожей и улыбнулся своей привычной, чуть усталой улыбкой. – Что у нас на ужин?
Елена глубоко вдохнула. Пора.
– Олег, нам надо поговорить, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Он замер, заметив её тон. Улыбка медленно сползла с его лица.
– Что случилось, Лен? – он сел напротив, глядя на неё с тревогой.
Она молча подвинула к нему документы. (продолжение в статье)
Андрей припарковал свой "Лексус" у родительского дома и несколько минут сидел, собираясь с мыслями. День рождения матери — святое, но каждая семейная встреча в последние годы превращалась в изматывающий допрос с претензиями и намёками.
Звонок телефона прервал его размышления:
"Андрей Михайлович, в торговом центре проблемы с арендатором, срочно нужно ваше решение..."
"Перезвоню через час", — он отключился, заметив, как в окне мелькнул силуэт матери.
Войдя в дом, он сразу окунулся в знакомую атмосферу: запах маминых пирогов, гул голосов из гостиной, где уже собрались родственники. Пятнадцать лет назад здесь, на кухне, он рассказывал родителям о своей идее открыть кофейню. Отец тогда покрутил пальцем у виска: "Какая кофейня? У тебя институт не закончен! Вон, дядя Володя в автосервис может устроить..."
Теперь у него сеть из двадцати кофеен в трёх городах, два торговых центра и строящийся бизнес-центр. А дядя Володя при каждой встрече не забывает напомнить: "Если бы ты тогда ко мне пошёл..."
— Явился наш миллионер! — раздался голос тёти Риты из гостиной. — Андрюша, ну что же ты один? Где твоя Леночка с детьми?
— Лена с детьми в Турции, — спокойно ответил Андрей, целуя мать. — С днём рождения, мам.
— В Турции? В сентябре? — тётя Рита многозначительно переглянулась с его сестрой Натальей. — А мы тут работаем, не до курортов...
Наталья демонстративно поправила старый свитер. В последнее время она взяла за привычку подчёркивать разницу в их достатке. Будто Андрей не предлагал ей работу в своей компании, будто не оплачивал лечение её мужа три года назад.
— Андрюш, — мать тронула его за рукав, — ты бы с Игорем поговорил. Наташенькин старший совсем от рук отбился, в институт поступать не хочет...
— А чего с ним говорить? — встрял двоюродный брат Витька, уже успевший принять для храбрости. — Пусть лучше возьмёт племянника к себе. (продолжение в статье)
Говорят, что родители одинаково любят своих детей. Может быть. Но не в Женькиной семье.
Молодые супруги Романовы ждали пополнение. Муж мечтал о сыне – наследнике, опоре, продолжателе рода и фамилии. Молодая жена любила мужа и очень хотела ему угодить. Имя для сына подобрали заранее — Евгений, Женя.
Имя для девочки даже не рассматривали, так были уверены, что родится мальчик. Но, как известно, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
Когда в положенный срок врач на УЗИ определил пол ребёнка, молодая мама так была настроена на мальчика, что даже не поверила.
— Доктор, посмотрите получше. У меня должен быть мальчик, — попросила она.
— Девочка, никаких сомнений, — заулыбалась доктор.
Ведь всем мамы мечтают о дочках — помощницах и красавицах.
Расстроенная мама вышла из кабинета и позвонила отцу, он просил сразу сообщить ему долгожданную новость. Пока шли длинные гудки, мама решила, что не будет огорчать мужа.
— Мальчик? – без вступлений спросил он.
— Ребёнок отвернулся, и пол определить не удалось, — пролепетала мама. – Почему расстроенный голос? Потому что не получилось обрадовать тебя.
Только когда перед самыми родами будущий отец начал присматривать тёмную коляску и останавливаться в отделе игрушек перед пистолетами и машинками, мама призналась, что будет девочка.
— Но девочка тоже хорошо, тем более старшая. В девочках с рождения заложен материнский инстинкт. Дочка будет помогать мне растить братика. В следующий раз у нас обязательно получится мальчик, — с воодушевлением пообещала мама.
— Не люблю я эти бантики, слёзы и сопли, — поморщился её муж.
У Романовых родилась девочка. Евгения, Женя, Женька.
Ей покупали одежду нейтральных тонов, никаких розовых бабских штучек. Чтобы потом смог носить будуший сын.
Женька с детства привыкла к штанам и комбинезонам. Когда в детском саду на праздники наряжали её в платьице, она чувствовала себя в нём неуютно и торопилась поскорее снять.
Отец относился к Женьке прохладно. Мог отвести её в садик, но не разговаривал, торопливо и широко шагал, словно хотел поскорее от неё избавиться. Женьке приходилось бежать, держась за его большую руку. Поэтому она не любила, когда в садик её отводил отец, каждый раз хныкала.
Когда Женьке исполнилось четыре года, мама снова забеременела. Она очень хотела подарить мужу сына. При очередном обследовании она предупредила, что не хочет знать пол ребёнка.
— Почему? – удивилась доктор.
— Муж мечтает о сыне, а девочка у нас уже есть. Боюсь, он сильно расстроится, если снова окажется девочка, — вздохнула мама.
— Не волнуйтесь. У вас будет мальчик, – сказала доктор.
Мама так обрадовалась, что чуть не подпрыгнула на кушетке. Она тут же позвонила мужу и сообщила радостную новость. (продолжение в статье)