— Ты что, совсем с ума сошла? — Виталий швырнул квитанции на стол. — Какой адвокат? Какой суд? Ты понимаешь, что позоришь всю семью?
Ольга стояла у окна, машинально теребя занавеску. Вечерний двор жил своей жизнью: мамы вели детей с продленки, пожилые соседки возвращались из магазина. Обычный февральский вечер 2012 года. Всё как всегда, если не считать того, что сегодня она наконец решилась.
— Десять лет, Виталий. Десять лет я выплачиваю эту ипотеку одна. И теперь ты заявляешь, что квартира наша общая?
— А как иначе? Я твой муж! — он подошел ближе, возвышаясь над ней. — Всё нажитое в браке — общее имущество. Это закон.
Ольга резко развернулась. Внутри что-то оборвалось — последняя ниточка, связывавшая их отношения.
— Закон? Хорошо, давай поговорим о законе. Где твои платежи? Где расписки? Где хоть одно доказательство, что ты участвовал в выплатах?
— Я обеспечивал семью другими способами! — прорычал Виталий. — Я ремонт делал, я…
— Ремонт? — Ольга горько усмехнулась. — Тот самый, который я оплачивала? Или может, мне напомнить, куда делись деньги от продажи маминой дачи? Те самые, которые ты «вложил в перспективный бизнес»?
Виталий побагровел. Она впервые видела его таким — загнанным в угол, потерявшим контроль над ситуацией.
— Что ты хочешь этим сказать? — процедил он сквозь зубы.
— Я всё знаю, Виталий. Про твои «вложения» в автосервис брата. И про то, что Андрей понятия не имел, откуда эти деньги.
Он замер. На кухне тикали часы — старые, еще от бабушки. Десять лет она терпела его контроль, его манипуляции, его вечные обещания. А ведь всё началось так красиво…
2002 год, приморский пансионат. Она — молодой финансовый аналитик, первый отпуск за три года. Он — статный военный, только вернувшийся со службы. «Я обеспечу тебе надежное будущее», — говорил он. И она поверила.
Первые тревожные звоночки появились через год после свадьбы. Виталий ушел со службы — «не мог терпеть новые порядки». Работа в частном охранном предприятии приносила немного, но он отказывался искать что-то другое. «Это ниже моего достоинства», — заявлял он.
Ипотеку взяли на неё — у Виталия была испорчена кредитная история. «Временно, милая, пока я не встану на ноги», — убеждал он. А потом появилась Леночка, и Ольга впряглась в это ярмо окончательно.
Каждый месяц она отдавала почти половину зарплаты за ипотеку. Плюс садик, плюс репетиторы для дочки, плюс бесконечные «перспективные проекты» мужа. А он всё чаще срывался, обвинял её в том, что она «зажимает деньги» и «не верит в него».
— Я подала на развод, — тихо сказала Ольга. — И на раздел имущества. Хватит, Виталий. Я больше не могу так жить.
— Что? — он шагнул к ней. — А как же Ленка? Ты о дочери подумала?
