Телефон Анатолия завибрировал — пришло сообщение от матери: «Сынок, я волнуюсь за Сашеньку. Позвони, когда сможешь поговорить без этой твоей…»
Он не стал дочитывать.
— Я завтра съезжу к ней, — наконец произнёс он. — Серьёзно поговорю.
— Ты каждый раз это говоришь, — Инна покачала головой. — А потом жалеешь её, боишься обидеть… И всё возвращается на круги своя.
— А что ты предлагаешь? — в голосе Анатолия появилось раздражение. — Запретить ей видеться с внуком?
— Я предлагаю установить чёткие границы. И главное — научить её их уважать. Потому что иначе… — Инна замолчала, подбирая слова.
— Иначе нам придётся выбирать: либо наша семья, либо твоя мама со своими представлениями о том, как мы должны жить.
Анатолий вздрогнул. В голосе жены не было угрозы — только усталость и какая-то глубинная печаль.
— Не нагнетай, — попытался он смягчить ситуацию. — Мама просто очень любит Сашу…
— И поэтому имеет право разрушать наши жизни? — Инна резко развернулась к нему. — Толя, очнись! Это ненормально — жить в постоянном стрессе, ожидая очередного вторжения! Это ненормально — каждый раз оправдываться за свои решения! Это ненормально — позволять кому-то, даже родной бабушке, подрывать наш родительский авторитет!
В этот момент зазвонил телефон Инны. На экране высветилось «Мама».
— Да, мам, — она старалась говорить спокойно. — Как там наш больной? … Правда? … Нет, температуры уже нет? … Замечательно. Спасибо тебе огромное. Мы завтра с утра заедем…
Закончив разговор, она повернулась к мужу:
— Температура спала. Мама говорит, он уже носится по квартире как ни в чём не бывало.
— Вот видишь, — Анатолий попытался улыбнуться. — Всё хорошо…
— Не делай вид, что не понимаешь сути проблемы, — оборвала его Инна. — Дело не в том, что с Сашей всё в порядке. Дело в том, что твоя мать не имеет права устраивать истерики каждый раз, когда что-то происходит не по её сценарию.
Она помолчала и добавила тише:
— И ты не имеешь права позволять ей это делать.
Анатолий почувствовал, как внутри поднимается глухое раздражение. Почему он должен выбирать? Почему нельзя просто жить мирно, найти компромисс?
— Знаешь что, — он встал из-за стола. — Давай не будем сейчас это обсуждать. Все устали, наговорим лишнего…
— Конечно, — Инна горько усмехнулась. — Давай не будем обсуждать. Давай опять сделаем вид, что ничего не происходит. До следующего раза, да?
Она направилась к выходу из кухни, но на пороге остановилась:
— Только учти: я больше не буду молчать. И если ты не можешь или не хочешь решать эту проблему — я буду решать её сама. Как умею.
Хлопнула дверь спальни. Анатолий остался один на кухне, глядя на остывающий куриный бульон. Мама всегда варила его именно так — когда кто-то болел. Это был её способ проявлять любовь. Но почему любовь должна душить?
Звонок телефона заставил его вздрогнуть. На экране высветилось «Алла Вячеславовна» — родная тётка, сестра матери.
— Толик! — раздался в трубке звонкий голос. — Ты что творишь? Мать в слезах, еле её успокоила!
— Тёть Алл, давай не сейчас…
— Нет уж, именно сейчас! — в голосе звенел праведный гнев. — Как вы можете так с ней обращаться? Она же душу в вас вкладывает! А эта твоя…
— Стоп, — Анатолий почувствовал, как внутри что-то обрывается. — Тётя Алла, я прошу тебя: не надо лезть в наши отношения.
