Вариантов тогда было несколько: немного подождать и обойтись без родительских денег, купить квартиру поменьше или взять предложенную сумму и приобрести трешку. А почему бы и нет? И, хотя оба были людьми самостоятельными и вполне состоявшимися, оба решили воспользоваться предложением родителей – Аленкины папа с мамой тоже решили помочь. И вот она – вожделенная трехкомнатная квартира с большой кухней!
И сразу же возникли мелочи: свекру и свекрови не понравился ремонт. Подумаешь, китайские церемонии: не понравилось — ну и хрен бы с ними! Где они, а где ремонт? Пусть сидят в своем Бирюлево и не суют нос в чужие ремонты.
Ан, нет: мама мужа молча сидеть там, где нужно, не хотела и просто выносила мозг своими советами. Так как дело было в первый год после свадьбы – квартиру решили купить по-быстрому – Аленка ссориться со свекровью пока не хотела: да и какая невестка к этому стремится?
Девушка, вообще, была очень неконфликтной. Но Нина Петровна просто будто нарочно стала привязываться с какой-то ерундой, которая ее совершенно не касалась! Какое тебе дело до наших кранов в ванной, мама? И что с того, что тебе нравится белый цвет на кухне? Выкраси у себя дома все в светленькое и сиди, радуйся!
— Как это — какое мне дело? – искренне недоумевала мама в ответ на резкое замечание сына, которого замучили ее советы. – Мы же тоже имеем отношение к этой квартире, если ты, конечно, помнишь!
— Да помню я, помню, мамочка! Сколько можно об этом напоминать-то? – Сергей уже сто раз пожалел, что взял это несчастный миллион, заплатив за него спокойствием. Ну, ничего, скоро ремонт подойдет к концу: осталось устранить недоделки.
Да, ремонт подошел к концу, и они переехали, но ничего не изменилось: оказалось, что у них не такие шторы на кухне, линолеум нужно было брать другого оттенка, а пуфик в прихожей вообще не нужен. Алена тихо плакала, но ничего мужу не говорила: она видела, что его самого напрягает эта непрекращающаяся хрень, постепенно переходящая в хроническую фазу.
Со шторами и пуфиком как-то утряслось, и супруги выдохнули. Но ненадолго. Как-то, вернувшись из театра, они заметили в квартире явные следы чужого присутствия. Нет-нет, ничего не пропало: да и брать-то было нечего. Но все было, как в сказке: кто хлебал из моей чашки и все выхлебал, и кто спал на моей постели и помял ее?
Честно говоря, было еще кое-что: кто лазил в шкафу и переложил белье по-своему? И кто перевесил туалетную бумагу? Ответ на все вопросы был ясен: и это был вовсе не он – пресловутый Ленинградский почтальон. Да, это была она – вредная Петровна!
Сразу вышли на «виновников торжества», которые, особо, и не отпирались: А что такого – имеем право! Ведь, фактически, мы тоже владельцы этой квартиры!
Это было совершенно неожиданно: но переубедить маму не удалось – папа в полемике участия не принимал, предпочитая просто хлебать из чужой чашки приготовленную хозяйственной снохой еду. И за это на него, в принципе, не сердились: Уж, очень у тебя вкусно, доча!
