— Да, тяжело. Но это не значит, что она может врываться в нашу жизнь, когда ей вздумается, — Анна покачала головой. — Я не могу сейчас. Не могу снова проходить через это. У меня отчет горит, я работаю по двенадцать часов. Мне нужен покой и тишина, а не табор в квартире.
— Неделя, Ань. Всего неделя.
— Неделя с Мариной и тремя её детьми в двухкомнатной квартире — это как вечность в аду.
— Не преувеличивай, — Сергей покачал головой.
— Не преувеличиваю. Я помню, как на даче было невозможно принять душ, потому что там постоянно кто-то был. Как мы ели в две смены, потому что за столом не помещались. Как я не могла поработать, потому что Марина считала, что я обязана развлекать её детей.
Сергей опустился обратно на стул и снова потер переносицу.
— А что ты предлагаешь? Сказать им не приезжать?
— Да. Именно это я и предлагаю, — Анна скрестила руки на груди.
— Аня, это же моя сестра…
— Мы оплатим им гостиницу, — внезапно предложила она. — Пусть приезжают, живут в гостинице или хостеле. Мы поможем с деньгами, но жить они будут отдельно.
Сергей помолчал, обдумывая предложение.
— Не думаю, что Марина согласится. Она… гордая.
— Гордость гордостью, но если хочет приехать — приезжай на условиях, которые возможны.
— Думаешь, нам по карману сейчас оплачивать гостиницу для четырех человек на неделю? — Сергей развел руками. — У нас ипотека. Полгода как машину поменяли.
— А содержать четырех человек неделю — это, по-твоему, дешевле?
Они замолчали. Тупик — привычная финальная точка всех разговоров о Марине.
— Знаешь, — наконец сказала Анна, — поговори с ней сам. Объясни ситуацию. Скажи… скажи, что я заболела. Что у меня проблемы на работе. Что угодно. Я не могу сейчас.
Сергей встал и подошел к окну. Его спина выражала поражение.
— Хорошо, я поговорю с ней.
— Спасибо, — тихо сказала Анна и тут же пожалела о своем тоне. Он не должен чувствовать себя виноватым за то, что она не хочет видеть его сестру. — Сережа, пойми… Я не против твоей сестры. И детей её. Просто… не сейчас, ладно? У меня правда аврал на работе.
Сергей обернулся, и в его взгляде Анна увидела смирение. Он не стал спорить дальше, только кивнул и направился в коридор.
— Я в магазин, — он накинул куртку. — Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, — Анна покачала головой, чувствуя себя ужасно.
Когда за мужем закрылась дверь, она вернулась к компьютеру. Отчет действительно горел, но сосредоточиться теперь было невозможно. Мысли все время возвращались к разговору.
Марина, Марина, Марина… Вечная заноза. С того момента, как Анна познакомилась с ней двадцать три года назад, между ними никогда не было гармонии. Марина — младшая сестра, избалованная родителями, привыкшая, что все крутится вокруг нее. Яркая, эмоциональная, громкая. Полная противоположность Анне.
В первые годы отношений с Сергеем она еще терпела эту шумную особу. Потом Марина вышла замуж, родила детей, вроде бы отношения наладились. А потом — развод, и Марина снова стала частой гостьей в их доме. С тремя детьми, с проблемами, с драмами.
Три года назад — та злополучная поездка на дачу — стала последней каплей. Дети устроили форменный погром, а Марина не только не извинилась, но еще и обвинила Анну в черствости. «Ты просто не понимаешь, Аня. У тебя детей нет, откуда тебе знать, как это — быть матерью».
Эта фраза стоила им трех лет холодной войны. Анна категорически отказывалась видеться с Мариной, а Сергей ездил к сестре один, возвращался напряженный и избегал говорить о поездках. Как будто двойную жизнь вел. И вот теперь — новый заход.
Анна вздохнула и закрыла крышку ноутбука. Работать не получалось. Мысли крутились вокруг сестры мужа, предстоящего визита и неизбежного конфликта.
Ближе к вечеру, когда Сергей вернулся из магазина и молча разбирал пакеты, Анна не выдержала:
Он замер с пакетом молока в руке.
— Аня, давай я с ней поговорю завтра? Я просто… не знаю, что сказать.
— Правду, Сереж. Скажи правду. Что у нас маленькая квартира, что я работаю, что сейчас не самый подходящий момент.
