Марина смотрела на экран смартфона, но цифры упорно отказывались складываться в нужную сумму. Триста тысяч на первоначальный взнос за ипотеку, как ни крути, не превращались в полмиллиона, которые требовал банк.
— Ты снова с этими расчётами? — Сергей появился в дверном проёме кухни, держа в руках кружку с остывшим кофе. — Сколько можно? Мы снимаем нормальную однушку, зачем нам эта кабала?
— Нормальную? — Марина подняла глаза от телефона. — У нас батареи еле тёплые, а счета за отопление приходят как за пятикомнатную! Хозяйка третий год ремонт обещает и только цену поднимает. А с ипотекой мы хотя бы на своё работать будем.
— На своё? — Сергей скривился. — Двадцать пять лет в долговой яме — это не своё. Это рабство.
В его голосе звучало раздражение, которое всё чаще проскальзывало в их разговорах. Так было не всегда. Два года назад, в 2005-м, когда они поженились, Сергей смотрел на Марину с тем особенным светом в глазах, от которого теплело в груди. Сейчас этот свет потускнел, растворился в бытовых спорах и бесконечных расчётах.
— Через двадцать пять лет нам будет по пятьдесят, и мы будем иметь свою квартиру. А что у нас будет, если мы продолжим снимать? — Марина сжала смартфон так, что побелели костяшки пальцев. — Ничего! Ты понимаешь? Совсем ничего!
Сергей поставил кружку на стол и устало потёр переносицу:
— Ладно, давай посмотрим ещё раз. Сколько нам не хватает?
— Двести тысяч, — Марина чуть смягчилась. — Я думала попросить у родителей, но они сами еле концы с концами сводят после того, как папа на пенсию вышел.
— Даже не думай, — отрезал Сергей. — Ни у кого просить не будем. Как-нибудь сами.
Его категоричность удивила Марину. Она знала, что муж не любит одалживаться, но такое резкое неприятие помощи родителей было странным. Словно эти деньги жгли ему руки.
— А что если взять у твоей бабушки? — осторожно предложила она. — Екатерина Петровна вроде говорила, что хочет помочь с жильём…
Лицо Сергея исказилось:
— Исключено. Я не возьму у неё ни копейки.
— Почему? Она же сама предлагала! — Марина не понимала этого упрямства. — Что с тобой?
— Ничего, — Сергей отвернулся к окну. — Просто я знаю, чем заканчиваются её «подарки». Потом всю жизнь будешь должен.
Марина вздохнула. Екатерина Петровна, бабушка Сергея, та ещё железная леди. Воспитывала внука одна, после того как его родители погибли в автокатастрофе. Бывшая жена какого-то советского генерала, она жила по правилам, выкованным ещё в сталинские времена. Марина её побаивалась, но всегда чувствовала в пожилой женщине искреннюю заботу о внуке.
— Хорошо, — сдалась Марина. — Будем копить дальше. Но я хотела бы переехать до наступления зимы, ты же помнишь, какой у нас прошлый январь был холодным?
Сергей кивнул, явно успокоившись от того, что тема бабушкиных денег закрыта.
— Я подумаю, как нам ускорить процесс, — пообещал он, целуя её в макушку. — Что-нибудь придумаю.
Через полтора месяца, когда на календаре значилось начало мая 2007 года, Марина не могла поверить своим глазам — кредитный договор на квартиру был подписан, и банк одобрил ипотеку. Собранных ими трёхсот тысяч хватило на первоначальный взнос — банк неожиданно снизил требования для молодых семей. Сергей выглядел напряжённым, но счастливым, когда они получили ключи от двухкомнатной квартиры в новом микрорайоне.
— Как ты это устроил? — спросила она, когда они впервые вошли в пустую, пахнущую свежей штукатуркой квартиру. — У меня такое чувство, что это сон.
— Просто повезло, — пожал плечами Сергей. — Попали под программу поддержки молодых семей. Правильное время, правильное место.
Он улыбался, но что-то в его улыбке было натянутым. Словно за радостью пряталась тревога.
— Это наш дом, — произнесла Марина, обнимая мужа. — Пусть пока и в ипотеке, но наш.
В эту ночь они впервые остались в новой квартире, постелив матрас прямо на пол. Засыпая, Марина чувствовала непривычное умиротворение. Она наконец-то была в своём доме. И пусть впереди двадцать пять лет выплат, но каждый месяц часть дома будет становиться действительно их собственностью.
А утром её разбудила тошнота. Первая мысль — отравление. Вторая, пришедшая после недельной задержки, заставила сердце биться чаще. Тест, купленный в ближайшей аптеке, показал две полоски.
— Сергей! — закричала она, выбежав из ванной. — Мы будем родителями!
Он выронил чашку, которая разбилась о кафельный пол. Осколки разлетелись в разные стороны, как их планы на ближайшее будущее.
— Ты… уверена? — его голос звучал глухо.
— Абсолютно, — Марина протянула ему тест. — Смотри!
Лицо Сергея стало белее стен в их новой квартире.
— Это… замечательно, — выдавил он, но в его глазах Марина увидела не радость, а панику. — Просто… неожиданно.
— Ты не рад? — она почувствовала, как внутри что-то обрывается.
— Конечно, рад! — слишком быстро ответил он. — Просто… ипотека, ремонт, а теперь ещё и ребёнок. Мы справимся?
— Вместе справимся, — заверила его Марина, стараясь не обращать внимания на ком в горле. — Ведь у нас есть своя квартира, работа. Всё получится.
Сергей обнял её, но она чувствовала, как напряжено его тело. Словно он сдерживал желание сбежать.
Следующие два месяца превратились для Марины в странный сон. Они с мужем делали ремонт в будущей детской, покупали мебель, строили планы. Утренняя тошнота постепенно отступила, уступив место новому состоянию — постоянной усталости. Марина сократила рабочие часы в фотостудии, где обрабатывала снимки, и их семейный бюджет ощутимо просел.
