Надежда Сергеевна сидела в старом плетёном кресле на веранде, неторопливо перебирая малину, собранную на рассвете, когда роса ещё искрилась на листьях. Каждая ягода — тёмно-рубиновая, налитая сладким соком — ложилась в глиняную миску с еле слышным стуком. Июньское солнце затейливо пробивалось сквозь резную листву яблонь, разбрасывая по выцветшим доскам веранды причудливые узоры теней и света.
В воздухе стоял особый дачный аромат — смесь нагретой солнцем травы, перезрелых яблок, садовых цветов и свежевскопанной земли. Всё это, вместе с заливистым детским смехом, доносившимся из глубины сада, создавало ту особую атмосферу летнего блаженства, о которой Надежда мечтала всю долгую московскую зиму.
Она отвлеклась от малины и с улыбкой посмотрела на племянников. Дима и Катя, словно воробьи, носились по участку с водяными пистолетами, обливая друг друга и взвизгивая от восторга, когда холодные брызги попадали за шиворот. Их тонкие фигурки мелькали между яблонями и кустами смородины, и от этой незатейливой детской радости Надежда почувствовала, как что-то давно забытое просыпается в её душе.
«Именно о таком лете я грезила всю эту бесконечную зиму», — подумала она, вытирая о передник руки, покрасневшие от малинового сока. О спокойных днях на даче в окружении родных, о неспешных разговорах с сестрой, которые затягиваются до глубокой ночи, о запахе свежих овощей с грядки и ароматного чая, заваренного с листьями смородины и мяты. Теперь эта мечта воплотилась в реальность, и Надежда наслаждалась каждым мгновением.
— Юля, будешь ещё чаю? — крикнула она в сторону кухни, где сестра, напевая что-то себе под нос, готовила обед.
— Нет, спасибо, — донеслось в ответ. — Я тот пирог собираюсь печь из твоей смородины. Как думаешь, нормально получится?
— Ты же знаешь, у тебя всегда всё получается вкусно, — Надежда отставила миску с малиной и потянулась, разминая затёкшие плечи. — Я даже завидую твоим кулинарным способностям.
Юля выглянула из кухни, вытирая руки о старый цветастый фартук. Её светлые волосы были собраны в небрежный хвост, выбившиеся пряди обрамляли лицо, на котором играла лёгкая улыбка. Тонкая морщинка между бровей — след недавних переживаний — почти разгладилась за эти две недели на даче.
— А ты многое другое умеешь, сестрёнка, — сказала она, подходя к Надежде и беря несколько ягод из миски. — Например, выращивать вот такую чудесную малину. Ух, какая сладкая! И вообще, спасибо тебе за приглашение. Дети в восторге, да и я наконец-то отдыхаю душой.
Надежда кивнула, ощущая тёплую волну признательности. Когда три месяца назад она позвонила сестре и предложила приехать на дачу на всё лето, то и представить не могла, что всё сложится так удачно. Тогда Юля только развелась с мужем, дети переживали расставание родителей тяжело, особенно Дима — начал заикаться, замкнулся в себе. А теперь, глядя на него, беззаботно смеющегося, подвижного, живого, Надежда понимала, что поступила правильно.
Юля с детьми приехала в начале июня, и дача сразу наполнилась жизнью. Дети помогали по мере сил: поливали грядки, пропалывали сорняки, собирали ягоды. Юля по вечерам готовила на всех ужин, и они засиживались на веранде, пили чай и разговаривали до глубокой ночи. Надежда узнала сестру заново — не городскую, напряжённую, измотанную скандалами, а спокойную, светлую, с искрящимися глазами.
— Как там Виктор? Приедет на выходные? — спросила Юля, присаживаясь рядом в соседнее кресло, которое тихо скрипнуло под её весом.
— Должен приехать, — Надежда вздохнула и отвела взгляд. — Хотя последнее время он какой-то напряжённый. Работа, наверное…
— А может, ему не нравится, что мы тут у вас так надолго устроились? — Юля нахмурилась, и знакомая морщинка между бровями стала глубже. — Ты скажи, если что, мы можем и домой вернуться.
— Что ты такое говоришь?! — Надежда даже подпрыгнула в кресле, отчего оно угрожающе затрещало. — Витя нормально относится к вашему приезду. Даже с Димкой в футбол играл в прошлые выходные, помнишь?
Юля улыбнулась, вспоминая, как её сын гонял мяч с дядей Витей, а потом с гордостью рассказывал всем, что забил ему три гола. Дима смеялся тогда, запрокинув голову, и впервые за долгое время не заикался, когда говорил.
— Да, это было здорово, — согласилась она. — Просто мне кажется, что мужчины иногда скрывают своё недовольство. А потом оно вылезает в самый неподходящий момент.
— Ну, мой Витя не такой, — Надежда пожала плечами, стараясь говорить уверенно. — Если что-то не нравится, он сразу говорит. Так что не выдумывай, — она помолчала и добавила: — Лучше расскажи, Саша звонил?
Лицо Юли слегка помрачнело, как всегда при упоминании бывшего мужа. Она машинально провела рукой по волосам, словно хотела спрятать за этим жестом своё волнение.
— Один раз спрашивал, как дети, — она запнулась. — Знаешь, иногда я задумываюсь: а правильно ли мы поступили? Может, нужно было пытаться сохранить семью ради детей?
— А потом что? — Надежда взяла сестру за руку, почувствовав, как та похолодела. — Всю жизнь терпеть его загулы? Нет, ты всё правильно сделала. Детям нужна здоровая обстановка, а не скандалы до утра.
Юля кивнула и посмотрела на своих детей, которые теперь сидели под старой развесистой яблоней и что-то увлечённо рассматривали в траве. Возможно, жука или гусеницу — обыкновенное детское любопытство, которое в городской квартире, среди бетонных стен, не могло найти выхода.
— Ты права, они здесь такие счастливые, — согласилась Юля. — Дима перестал заикаться, а Катюша наконец-то начала нормально есть. В городе всё время ковырялась в тарелке, а тут уплетает за обе щеки.
— Вот видишь, — Надежда довольно улыбнулась. — Всё к лучшему.
Вечером, когда дети уже спали, а сёстры сидели на веранде и смотрели на усыпанное звёздами небо, раздался телефонный звонок. Надежда посмотрела на экран и нахмурилась.
— Свекровь, — шепнула она Юле и ответила: — Алло, Галина Петровна, как ваше здоровье?
Юля видела, как лицо сестры постепенно менялось, становясь всё более напряжённым. Надежда отвечала короткими фразами, больше слушая, чем говоря, и с каждой секундой её плечи опускались всё ниже, словно на них ложилась невидимая тяжесть.
— Да, конечно… Нет, это не проблема… Да, хорошо, я понимаю, — наконец, она произнесла: — До свидания, — и медленно положила телефон на стол, будто он был сделан из хрупкого стекла.
— Что случилось? — спросила Юля, чувствуя неладное.
— Галина Петровна решила переехать к нам на дачу, — голос Надежды дрожал. — На всё лето. Сказала, что в городе слишком душно, а здесь воздух чистый, и… уже собирает вещи.
— Но ведь здесь мы… — Юля не договорила.
