Те редкие вечера, которые Лариса полностью посвящала себе и мужу, были святыми. Сегодняшний — особенно. Накануне она сама выбирала белье для романтического ужина: нежно-бежевые салфетки с кружевной каймой, которые хранила про запас, домашние свечи с ароматом ванили, которые берегла для особых случаев.
Стол был сервирован безупречно. Хрустальные бокалы, доставшиеся ей от бабушки, играли оттенками в мягком свете. Серебряные приборы — начищены до зеркального блеска. На середине стола — миниатюрная композиция из сухоцветов, которую она собрала собственноручно прошлым летом.
Сергей устроился напротив, потянулся было за бокалом, как вдруг…
Звонок повис в воздухе, как приговор.
Муж замер. Лариса — тоже. Между ними повисло молчание — такое же хрупкое, как их сервированный стол.
— Не открывай, — прошептала она.
Сергей виновато пожал плечами. И промолчал.
— Сергей, пожалуйста, — настойчивее.
А в глубине души она уже знала — бесполезно. Их «друзья» не из тех, кто слышит тихие просьбы.
Марина и Андрей ввалились в квартиру, словно это было их законное право. Он — с бутылкой вина, она — с таким видом, будто приходит по срочному делу государственной важности.
— Надеюсь, мы не помешали? — риторический вопрос от Андрея.
Лариса смотрела на испорченный вечер. На остывающие блюда. На растаявшие свечи.
Её терпение — тонкая, но прочная нить — натягивалась всё туже.
— Проходите, — сказала она максимально нейтральным тоном.
И улыбнулась. Той самой улыбкой, от которой становится не по себе.
Ночь после визита Марины и Андрея Лариса провела без сна. Она ворочалась, укрывалась и откидывала одеяло, то и дело посматривая на безмятежно спящего Сергея. Муж, казалось, напрочь забыл о вчерашнем вторжении, а она — нет. Каждая клеточка её тела помнила унижение.
В голове роились мысли, как маленький мстительный ураган. Одна за другой складывались картинки возможной мести. То ли это была женская месть, то ли восстановление справедливости — Лариса не могла точно определить. Но одно знала наверняка: так продолжаться больше не может.
Утром, помешивая кофе — густой, с лёгкой горчинкой, как её настроение, — она начала продумывать план. Сергей читал газету, изредка похрустывая тостом. Обычное утро. Но для Ларисы оно было совсем не обычным.
— Соседки, — негромко проговорила она, — Оксана и Наташа.
Сергей оторвался от газеты:
— Они мне должны помочь, — глаза Ларисы блеснули таким расчетливым огнем, что муж невольно поежился.
К обеду план был готов. Точнее, план был блестящим. Настолько блестящим, что даже Сергей, обычно скептически относившийся к её идеям, теперь молча кивал.
