Усталость стекала с Ларисы медленно – как остывающий чайник после долгого дня. Кухня блестела чистотой: каждый угол протёрт, посуда вымыта, остатки ужина убраны. Она позволила себе маленький момент расслабления – провела ладонью по столешнице, чувствуя приятное удовлетворение от идеального порядка.
Вечер обещал быть спокойным. Муж Сергей устроился в кресле, уткнувшись в телефон, — привычная картина их семейных вечеров. Лариса мечтала о чашке горячего чая с ромашкой, о тишине и покое. Усталость буквально разливалась по телу — после целого дня домашних дел, стирки, готовки, уборки. Её руки пахли свежестью — только что протёртые окна, начищенная до блеска плита.
Звонок в дверь разрезал тишину, как острый нож. Лариса замерла, непроизвольно сжимая край кухонного полотенца. Медленно перевела взгляд на мужа — Сергей даже не пошевелился, продолжая листать ленту в смартфоне.
— Сергей, — позвала она тихо, — тебе не кажется, что тебе стоит открыть?
Муж пожал плечами, даже не подняв головы:
Вздох — глубокий, с еле сдерживаемым раздражением. Лариса аккуратно повесила полотенце, разгладила невидимые складки на домашней футболке и направилась к двери.
На пороге — знакомые лица. Марина и Андрей — давние приятели, которые умудрились превратить внезапные визиты в настоящее искусство. Улыбающиеся, сияющие, они выглядели так, будто их ждали целый день.
— Ой, а мы мимо шли! — защебетала Марина, практически впихиваясь в квартиру. — Решили заскочить, поздороваться!
Андрей добавил с обезоруживающей улыбкой:
— Надеюсь, мы не помешали?
«Помешали? Да!» — мысленно взвыла Лариса, но вслух произнесла максимально нейтральным тоном:
За спиной раздался голос Сергея:
И вот они уже в гостиной. Марина расположилась на диване, словно хозяйка, Андрей — рядом. А Лариса — как будто приглашенная на собственной территории.
Её руки машинально сжались в кулаки — под тонким слоем вежливости уже клокотало раздражение. День был таким тихим, таким спокойным — и вот теперь…
Незваные гости уже чувствовали себя как дома. А Лариса? Лариса просто горела — изнутри, тихим, но всепоглощающим пламенем раздражения. Каждое движение гостей, каждый небрежный взгляд, каждое беспечное слово — всё это складывалось в мозаику невыносимого вторжения.
