Настя посмотрела на бабушку, потом на маму. В её глазах стояли слёзы.
— Бабушка будет жить в моей комнате?
— Да, дорогая, — мягко сказала Марина. — Но у тебя будет комната у бабушки Лены и дедушки Серёжи. Они тебя очень любят и будут рады.
— Марина, прекрати травмировать ребёнка! — вмешался Павел. — Настя, иди в свою комнату, мама с папой поговорят.
— Это уже не её комната, — холодно заметила Галина Петровна.
Настя расплакалась и прижалась к маме. Марина обняла её, чувствуя, как внутри поднимается ярость. Довольно. Хватит терпеть.
— Идём, доченька. Позовём Максима и поедем.
Она взяла дочь за руку и пошла в детскую за сыном. Павел попытался их остановить.
— Марина, давай поговорим! Не уезжай!
— О чём говорить, Паша? Ты уже всё решил. Живи со своей мамой. А мы найдём место, где нас будут ценить.
— Это шантаж! Ты шантажируешь меня детьми!
Марина остановилась и повернулась к нему.
— Нет, Паша. Это последствия твоего выбора. Ты выбрал маму, а не семью. Живи с этим выбором.
Родители Марины жили в соседнем районе в просторной четырёхкомнатной квартире. Когда она позвонила в дверь с двумя детьми и чемоданами, мать всё поняла без слов.
— Заходите, родные, — Елена Сергеевна обняла дочь. — Настенька, Максимка, как я рада вас видеть! Дедушка как раз пирог испёк, пойдёмте чай пить.
Отец Марины, Сергей Иванович, вышел из кабинета. Увидев заплаканное лицо дочери, он нахмурился.
— Потом расскажу, пап. Можно мы поживём у вас?
— Глупый вопрос. Это ваш дом. Всегда был и будет.
Дети побежали на кухню, а Марина осталась в прихожей с родителями. И тут слёзы, которые она сдерживала весь день, наконец прорвались. Мать обняла её, гладила по голове, как в детстве.
— Тише, доченька, тише. Всё будет хорошо.
— Мам, я так устала… Восемь лет я терпела её выпады, надеялась, что Паша когда-нибудь заступится. А он… Он выбрал её.
— Что конкретно произошло?
Марина рассказала о сегодняшнем дне. С каждым словом лицо Сергея Ивановича становилось всё мрачнее.
— Подлец, — выдохнул он. — Я всегда чувствовал, что он тряпка, но надеялся, что ошибаюсь.
— Серёжа! — одёрнула его жена. — Не при Марине.
— А что? Пусть слышит! Мужик, который не может защитить жену от собственной матери — не мужик вовсе!
Марина вытерла слёзы.
— Пап, можно я займу вашу гостевую комнату? Дети могут спать в комнате, где я росла.
— Марина, — мать взяла её за руки, — это твой дом. Располагайся как хочешь. И не думай, что ты нам в тягость. Мы рады, что вы здесь.
Вечером, когда дети легли спать, Марина сидела на кухне с родителями. На столе стоял чайник, но чай никто не пил. Все думали об одном и том же.
— Что ты планируешь делать дальше? — спросил отец.
— Не знаю, — честно призналась Марина. — Нужно искать работу. Все эти годы я сидела дома, занималась детьми и хозяйством.
— Но у тебя же диплом экономиста, — напомнила мать. — Ты с отличием университет окончила.
— Это было девять лет назад, мам. Кому я теперь нужна без опыта?
— Не говори глупости, — отрезал отец. — У меня есть знакомые в нескольких фирмах. Составим резюме, разошлём. Уверен, работу найдём быстро.
Телефон Марины зазвонил. На экране высветилось имя мужа. Она сбросила вызов. Через минуту — снова звонок. И снова. На пятый раз она выключила телефон.
— Правильно, — одобрила мать. — Пусть подумает о своём поведении.
Ночью Марина не могла уснуть. Она лежала в комнате, которая когда-то была гостевой, и думала о прожитых годах. Как она была счастлива, выходя замуж! Павел казался таким надёжным, заботливым. Первые трещины появились после рождения Насти, когда Галина Петровна начала приезжать «помогать». Её помощь заключалась в бесконечной критике и советах. «Ты неправильно пеленаешь», «Ты перекармливаешь ребёнка», «Нужно давать водичку». Марина пыталась мягко объяснять, что следует рекомендациям педиатра, но свекровь только фыркала: «Я двоих вырастила, и ничего!»
Павел тогда отмалчивался. «Мама хочет как лучше», «Не обращай внимания», «Она уедет через неделю». Но неделя превращалась в месяц, и с каждым визитом Галина Петровна чувствовала себя в их доме всё увереннее.
Марина вспомнила день рождения Максима. Малышу исполнялся годик. Она испекла торт, украсила квартиру, пригласила друзей. А Галина Петровна явилась с собственным тортом и заявила: «Этот правильный, детский. А твой слишком сладкий». И Павел… Павел поставил на стол оба торта, но свечку воткнул в мамин.
Мелочь? Возможно. Но из таких мелочей складывалась картина их брака. Павел всегда выбирал путь наименьшего сопротивления. А наименьшее сопротивление — это угодить маме.
Утром её разбудил детский смех. Настя и Максим играли с дедушкой в гостиной. Сергей Иванович изображал дракона, а дети — отважных рыцарей. На кухне мама готовила завтрак.
— Доброе утро, — Марина вошла на кухню, всё ещё сонная.
— Доброе, доченька. Садись, сейчас накормлю. Дети уже поели.
— Мам, а Паша звонил?
— На домашний раз десять. Я не брала трубку. Пусть остынет.
Марина включила телефон. Тридцать семь пропущенных вызовов. Пятнадцать сообщений. Она начала читать:
«Марина, возвращайся. Давай поговорим».
«Ты не имеешь права забирать детей!»
«Мама сказала, что может пожить в гостиной. Настя сохранит свою комнату».
«Почему ты не отвечаешь? Это жестоко!»
«Дети должны быть с отцом!»
«Хорошо, мама вернётся к себе. Ты довольна?»
Последнее сообщение пришло час назад. Марина перечитала его дважды. Неужели Павел наконец понял? Или это очередная уловка?
Она набрала ответ: «Твоя мать может жить где угодно. Но доверия ты уже не вернёшь. Нам нужно время подумать. Не звони. Если захочу поговорить, позвоню сама».
Отправив сообщение, она снова выключила телефон. Сергей Иванович вошёл на кухню, ведя за руки внуков.
— Мамочка! — Максим бросился к ней. — Дедушка сказал, что отведёт нас в зоопарк!
— Правда? Как здорово!
— А папа с нами пойдёт? — спросила Настя.
Марина погладила дочь по голове.
— Нет, солнышко. Папа занят.
— Он с бабушкой Галей?
— Я не люблю бабушку Галю. Она всегда говорит, что я неправильно держу ложку. И что читаю не те книжки.
— Больше она тебе ничего говорить не будет, — твёрдо сказал Сергей Иванович. — В нашем доме ты можешь держать ложку как хочешь и читать что хочешь.
После завтрака родители действительно повели детей в зоопарк, а Марина осталась дома. Нужно было привести мысли в порядок и решить, что делать дальше. Она открыла ноутбук и начала обновлять резюме. Девять лет перерыва — это много, но не критично. Она следила за изменениями в профессии, читала профессиональные журналы. Теоретическая база у неё была крепкая.
К обеду резюме было готово. Марина разослала его в несколько компаний и на сайты поиска работы. Действие успокаивало. Она больше не чувствовала себя беспомощной.
Вечером позвонила её подруга Ирина.
— Марин, я только что встретила твою свекровь в магазине. Она сказала, что ты бросила Пашу и сбежала с детьми. Это правда?
— Версия Галины Петровны, как всегда, далека от реальности. Я не сбежала. Я ушла от мужа, который позволил матери выгнать нашу дочь из её комнаты.
— Что?! — Ирина ахнула. — Расскажи подробно!
Марина рассказала. Подруга слушала, не перебивая, только иногда возмущённо фыркала.
— Вот ведь… А Пашка-то! Я всегда думала, он нормальный мужик!
— Я тоже так думала. Восемь лет думала.
— Пока поживу у родителей. Ищу работу. А там посмотрим.
