— Слушай, у нас в отделе кадров как раз ищут экономиста. Хочешь, замолвлю словечко?
— Правда? Ира, это было бы замечательно!
— Конечно! Завтра поговорю с начальницей. Думаю, тебя пригласят на собеседование.
После разговора с подругой настроение улучшилось. Жизнь не кончилась. Наоборот, может быть, только начиналась. Новая жизнь, где она сама принимает решения.
Прошла неделя. За это время произошло несколько важных событий. Во-первых, Марину пригласили на собеседование в компанию, где работала Ирина. Встреча прошла успешно, и ей предложили выйти на работу через две недели. Зарплата была достойной, график удобный.
Во-вторых, Павел продолжал атаковать звонками и сообщениями. Галина Петровна действительно вернулась к себе, и теперь он умолял жену вернуться. Марина не спешила с ответом. Рана была слишком свежа.
В-третьих, дети прекрасно адаптировались в доме бабушки и дедушки. Настя с восторгом обустраивала новую комнату, Максим целыми днями играл с дедом. Они не спрашивали об отце, словно понимали, что эта тема под запретом.
В субботу утром в дверь позвонили. Марина открыла и увидела на пороге Павла. Он выглядел помятым, небритым, под глазами залегли тёмные круги.
— Можно поговорить? — тихо спросил он.
Марина хотела сказать «нет», но что-то в его виде заставило её отступить.
— Родители повели детей на каток. Проходи. Но ненадолго.
Они сели в гостиной. Павел нервно теребил край куртки.
— Марин, прости меня. Я был не прав. Мама… она действительно перегнула палку.
— Перегнула палку? — Марина не верила своим ушам. — Она хотела выгнать твою дочь из комнаты, а ты это называешь «перегнула палку»?
— Я понимаю, это было неправильно. Но она моя мать, Марин. Единственная. Я не могу просто взять и выгнать её.
— А я просила тебя её выгнать? Я просила только одного — защитить интересы наших детей. Сказать ей «нет». Это так сложно?
Павел опустил голову.
— Да. Для меня это сложно. Она всю жизнь мной манипулирует, а я… я привык поддаваться.
Это было первое честное признание за все годы. Марина смотрела на него и видела не мужа, а потерянного мальчика, который так и не смог вырасти.
— Паша, — мягко сказала она, — я не могу больше жить в тени твоей матери. Не могу позволить ей калечить наших детей так же, как она искалечила тебя.
— Что ты имеешь в виду?
— Посмотри на себя. Тебе тридцать пять лет, а ты до сих пор не можешь сказать матери «нет». Она контролирует каждый твой шаг, и ты позволяешь. Это не нормально, Паша.
— Но она же старается для меня! Хочет как лучше!
— Для тебя? Или для себя? Подумай, Паша. Все её «заботы» направлены на то, чтобы держать тебя при себе. Она не хочет, чтобы у тебя была своя семья, своя жизнь. Ей нужен вечный мальчик, который будет исполнять её желания.
Павел молчал. По его лицу было видно, что слова жены попали в цель.
— И что мне делать? — наконец спросил он.
— Это твой выбор. Либо ты остаёшься маминым сынком навсегда, либо становишься мужем и отцом. Но совместить это не получится.
— Ты ставишь ультиматум?
— Нет. Я просто объясняю реальность. Я больше не буду жить в доме, где моё мнение ничего не значит. Где любой каприз твоей матери важнее благополучия наших детей.
— Мне нужно подумать.
— Думай. У тебя есть время. Я подала документы на развод.
Он вздрогнул, словно она ударила его.
— Развод? Но… мы же можем всё исправить!
— Может быть. Но сначала ты должен исправить себя. Научиться быть мужчиной, а не тенью своей матери. Если сможешь — поговорим. Если нет… Что ж, я начну новую жизнь. Одна с детьми, но свободная.
Павел ушёл, а Марина осталась сидеть в гостиной. Было больно, но в то же время она чувствовала облегчение. Карты раскрыты, позиции обозначены. Теперь всё зависело от него.
Прошёл месяц. Марина вышла на работу и с головой погрузилась в новые обязанности. Было сложно, но интересно. Коллеги приняли её тепло, начальство ценило её старание и ответственность. Дети ходили в тот же сад и школу — благо, от дома родителей было не намного дальше. По вечерам Марина забирала их, и они вместе делали уроки, играли, читали книжки. Жизнь налаживалась.
Павел звонил раз в неделю, спрашивал о детях. Марина разрешала ему видеться с ними по выходным. Он забирал Настю и Максима в парк, в кино, в кафе. Дети возвращались довольные, но о возвращении домой не просили.
Галина Петровна пыталась звонить, но Марина блокировала её номера. Через Ирину до неё доходили слухи, что свекровь рассказывает всем, какая она плохая жена, бросила мужа, не даёт видеться с внуками. Марина только пожимала плечами. Пусть говорит что хочет.
В один из вечеров, когда дети уже спали, раздался звонок в дверь. Марина посмотрела в глазок и удивилась — на пороге стоял Павел. Но это был другой Павел. Подтянутый, гладко выбритый, в новом костюме. Он держал в руках папку с документами.
— Можно войти? — спросил он. — У меня есть важный разговор.
Марина впустила его. Они снова сели в гостиной, но атмосфера была другой. Павел не нервничал, не мял одежду. Он выглядел собранным и решительным.
— Я много думал о твоих словах, — начал он. — И ты была права. Я действительно позволил матери управлять моей жизнью. Это нужно было прекратить.
— Я начал ходить к психологу. Это… это сложно. Разбираться в себе, признавать свои ошибки. Но я стараюсь.
Марина удивлённо подняла брови. Павел к психологу? Это было что-то новое.
— Мама… она не обрадовалась. Сказала, что я схожу с ума, что ты промыла мне мозги. Пыталась запретить.
— Сказал ей «нет». Впервые в жизни, Марин. Сказал, что это моё решение, и она не имеет права вмешиваться.
Марина молчала, переваривая услышанное.
— Она устроила истерику. Кричала, что я неблагодарный, что она всю жизнь на меня положила. Пыталась давить на жалость. Но я выстоял. И знаешь что? Когда поняла, что манипуляции не работают, успокоилась. Сейчас дуется, не разговаривает, но это её выбор.
— Что в папке? — спросила Марина, указав на документы.
Павел открыл папку и достал несколько листов.
— Я был у нотариуса. Переоформил квартиру на нас двоих. Теперь ты полноправная совладелица. И ещё… — он достал второй документ, — я открыл счета на детей. Буду перечислять туда деньги каждый месяц. К совершеннолетию накопится приличная сумма.
Марина изучала документы. Всё было оформлено правильно, печати, подписи.
— Зачем ты это сделал?
— Чтобы ты знала — это наш дом. Общий. И никто, включая мою мать, не имеет права претендовать на него. Марин, я прошу тебя вернуться. Не сразу, я понимаю, доверие нужно заслужить. Но дай мне шанс. Позволь доказать, что я могу быть тем мужем и отцом, которого вы заслуживаете.
Марина смотрела на него и видела перемены. Это был уже не тот потерянный мальчик, который месяц назад сидел на этом же месте. Перед ней был мужчина, готовый бороться за свою семью.
— Я не могу дать ответ сразу, — сказала она. — Мне тоже нужно время. Но… я готова попробовать. Медленно, постепенно. Сначала просто встречи, потом, возможно, совместные выходные. Посмотрим, как пойдёт.
— Я понимаю. Буду ждать столько, сколько нужно. И ещё, Марин… Прости меня. За всё. За то, что не защитил тебя, за то, что позволил матери отравлять нашу жизнь. Я был трусом и дураком.
— Важно не то, кем ты был, а кем станешь, — мягко сказала она.
