— Наташ, тут такое дело… — Андрей замялся на пороге кухни, покрутил в руках ключи. — У мамы юбилей скоро. Гостей — тьма, а у неё двушка маленькая…
Ключи звякнули о столешницу слишком громко. Наташа как раз возилась с посудомойкой — пар поднимался вверх, запотевали очки. Она поставила последнюю тарелку и обернулась. Медленно так, будто заранее знала, что ничего хорошего не услышит.
Андрей полез в холодильник. Долго там шарил, хотя искать было нечего — вчерашние котлеты да йогурт просроченный.
— Ну, мама попросила… Чтобы мы кого-нибудь у себя разместили. Тётя Валя с девчонками, баба Клава… Человек пять-шесть всего. На пару ночей.
Выпалил это на одном дыхании и захлопнул холодильник. Прислонился к нему спиной, глаза бегают — то на жену глянет, то в сторону.
«Вот же… началось», — подумала Наташа. Она-то знала эту тётю Валю — та ещё штучка. Приезжала как-то на майские, так её дочки-подростки весь дом перевернули. А баба Клава — это вообще отдельная песня. Глухая как пень, телевизор врубает так, что стены трясутся.
— Андрей, ты в своём уме? — голос у неё не повысился, но потеплее точно не стал. — У меня через неделю сдача проекта. Я дома работать буду, понимаешь? А ты мне тут цыганский табор устроить хочешь? Лицо у мужа сразу потемнело. Обиделся, значит.
— Это мамин юбилей! Шестьдесят лет! Я что, как сын не должен помочь?
— А я что, как жена должна это всё расхлёбывать? — Наташа скрестила руки на груди. — Твоя мама решила пир на весь мир закатить — пусть и думает, где народ размещать. Гостиницы для кого придумали?
— Да ты что! Какие гостиницы? Это же семья!
— Семья? — усмехнулась она горько. — Которая меня с днём рождения даже не поздравила в прошлом месяце? Очень мило.
Андрей шагнул к столу, оперся о него кулаками. Весь напрягся, как струна.
— Слушай, хватит! Я маме уже слово дал. Они приедут в пятницу, и точка.
«Вот так. Просто взял и решил. Даже не спросил», — в голове у Наташи что-то щёлкнуло. Будто переключатель какой-то. Она посмотрела на мужа и вдруг увидела не Андрея, с которым прожила пять лет, а чужого дядьку. Который только что показал ей, что её мнение — пустой звук.
— Понятно, — сказала она очень тихо.
Андрей воспринял это как победу. Ещё бы — жена сдалась, можно выдохнуть.
— Вот и умница. Не будем больше ругаться из-за ерунды.
И ушёл в гостиную, к телевизору. А Наташа осталась стоять посреди кухни. Думала. Холодно так думала, без эмоций. «Значит, вот как теперь будет. Он решает, а я — молчу в тряпочку. Ну-ну».
Вечером она зашла в гостиную. Андрей развалился на диване, щёлкает каналами. Довольный такой — победитель, блин.
Наташа молча подошла к шкафу, достала постельное бельё. Андрей оживился:
— О, молодец! Готовишься уже? Диван в кабинете раскладной, там двоих можно…
— Это тебе, — перебила она. — Будешь в кабинете спать.
— Чего? Ты что несёшь?
— То, что слышишь. Раз ты один всё решаешь — сам и разбирайся со своими гостями. Корми их, развлекай, убирай за ними. А я в это участвовать не буду.
— Наташ, ты… ты с ума сошла? Мы же муж и жена!
Она посмотрела на него долгим взглядом. Таким, от которого мороз по коже.
— Были. До того момента, как ты решил, что моё мнение можно не учитывать. Знаешь, кто ты? Не мужчина, который держит слово. Ты просто маменькин сынок, который до смерти боится маму расстроить. И ради этого готов меня в грязь втоптать.
