— Ну и что? — Татьяна Васильевна посмотрела на сына строго. — Я тебя двадцать восемь лет растила, всё лучшее отдавала. На отдых не ездила, красивые вещи не покупала — всё тебе, сыночек. А теперь что, мне на улице помирать?
Алина чувствовала, как её захлёстывает волна возмущения. Эмоциональный шантаж в чистом виде!
— Татьяна Васильевна, — сказала она твёрдо, — никто не говорит о том, чтобы вы бедствовали. Но двадцать тысяч в месяц — это действительно много. Может, начнём с меньшей суммы?
— Ах вот как! — вскинулась свекровь. — Значит, на себя, любимую, денег не жалко, а на свекровь — жалко? Вот и видно, кто в этой семье главный!
— Мама, не надо, — попытался успокоить её Игорь, но голос его был неуверенным.
— Да нет, пусть скажет! — Татьяна Васильевна сверлила Алину взглядом. — Я вижу, как она на меня смотрит. Думает, мешаю ей жить красиво. А между прочим, это МОЙ сын, и я имею право на его заботу!
— Конечно, имеете, — Алина старалась говорить спокойно. — Но забота не должна превращаться в финансовые требования. Мы можем помочь продуктами, лекарствами, но постоянно выделять такую сумму…
— Значит, не можете! — перебила Татьяна Васильевна. — Ясно. Игорёк, ты видишь, что твоя жена о матери думает? Для неё деньги важнее семьи!
Игорь метался взглядом между матерью и женой, явно не зная, что сказать.
— Мам, может, правда начнём с меньшей суммы? — пробормотал он наконец.
— Вот и видно, кто тебе дороже! — вскричала Татьяна Васильевна, хватаясь за сердце. — Всю жизнь для тебя жила, а теперь… Ладно, я поняла. Помру в нищете — значит, такая судьба.
С этими словами она схватила сумочку и направилась к выходу, громко хлопнув дверью.
В квартире повисла тягостная тишина.
— Зачем ты её расстроила? — первым нарушил молчание Игорь. — Она же старый человек, больная…
— Игорь, ты серьёзно? — Алина не могла поверить своим ушам. — Она требует от нас двадцать тысяч в месяц! Это же эмоциональный шантаж!
— Но она же мать! Она меня растила, всё для меня делала…
— И за это теперь мы должны всю жизнь ей платить? — Алина чувствовала, как голос её повышается. — Игорь, мы молодая семья, у нас свои планы, свои потребности!
— А что тут такого — помочь матери? Мы же не бедствуем!
— Помочь — это одно. А содержать — совсем другое. Ты понимаешь разницу?
Игорь отвернулся к окну.
— Она всю жизнь работала, пенсия маленькая…
— Тогда пусть она оформит социальные льготы, субсидии. Есть же официальные способы помощи!
— Алина, ну зачем ты так? — Игорь обернулся, и в глазах его Алина увидела упрёк. — Неужели тебе жалко денег на мою мать?
— Мне жалко наше будущее! — выпалила Алина. — Мы хотели квартиру покупать, детей планировать. А теперь что — всё отложить ради твоей мамы?
— Ну и что? Подождём пару лет…
— Пару лет? — Алина засмеялась горько. — Игорь, ты наивный! Это навсегда. Сначала крыша на даче, потом ещё что-нибудь. Твоя мама просто решила, что мы — её пенсионный фонд!
— Не говори так о моей матери!
— А как говорить? По правде? — Алина почувствовала, что больше не может сдерживаться. — Твоя мать — манипулятор! Она давит на жалость, шантажирует болезнями, вызывает чувство вины. И ты, как маленький мальчик, ведёшься на эти уловки!
— Алина! — Игорь побледнел. — Как ты можешь так говорить?
— Потому что это правда! — крикнула она. — И знаешь что? Я работаю с шестнадцати лет! Каждый рубль заработала своими руками! И не позволю никому диктовать мне, как тратить МОИ деньги!
— Наши деньги, — поправил Игорь тихо.
— Мои! — отрезала Алина. — Потому что я их зарабатываю своим трудом. И имею право решать, на что их тратить!
Игорь молчал, глядя в пол. Алина чувствовала, как в груди бушует ураган эмоций — обида, гнев, разочарование.
— Ты знаешь, что самое страшное? — сказала она тише. — Не то, что твоя мать требует деньги. А то, что ты не можешь мне сказать одного простого слова: «нет». Ты не можешь защитить свою жену от её манипуляций.
— Она же мать… — пробормотал Игорь.
— А я кто? Чужая тётя? — Алина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Я твоя жена! Я имею право на защиту и поддержку!
— Алина, не драматизируй…
— Не драматизирую? — она горько рассмеялась. — Игорь, неужели ты не понимаешь? Если мы сейчас согласимся, это будет только начало. Завтра она придёт с новыми требованиями. Послезавтра — с ещё большими. И всё это под соусом «я же мать, я всю жизнь для тебя жила».
— Может, ты права, — вздохнул Игорь. — Но что делать? Она же действительно одна, пенсия маленькая…
— Помогать по-человечески! — Алина села рядом с мужем, взяла его за руки. — Продукты привозить, лекарства покупать, по дому помочь. Но не содержать полностью! У нас своя жизнь, свои планы!
Игорь кивнул, но в глазах его читалась растерянность.
На следующий день Татьяна Васильевна появилась снова. На этот раз она принесла с собой блокнот с расчётами.
— Я тут всё подсчитала, — начала она без предисловий, раскладывая на столе списки. — Продукты — восемь тысяч в месяц. Лекарства — три тысячи. Коммунальные — четыре тысячи. Ремонт дачи — пять тысяч. Итого двадцать тысяч. Всё честно, по чекам.
Алина взглянула на аккуратные столбики цифр и почувствовала, как внутри всё сжалось от возмущения. Расчёты были составлены так, словно они — её личные спонсоры.
— Татьяна Васильевна, — начала она как можно спокойнее, — мы готовы помогать, но не в таком объёме.
— А в каком объёме, позвольте спросить? — свекровь сощурилась.
— Мы можем выделить пять тысяч в месяц. И то не постоянно, а по мере возможности.
— Пять тысяч? — Татьяна Васильевна всплеснула руками. — Да на что я буду жить на пять тысяч? Это же издевательство какое-то!
