Но Павел молчал, осознавая, что Светлана права. Все эти годы он действительно не вложил в квартиру ни копейки.
— У вас есть два варианта, — продолжила Светлана. — Либо вы съезжаете, и мы с Пашей пытаемся сохранить семью. Либо я продаю квартиру, и вы ищете, где жить. Решайте.
— Это шантаж! — закричала свекровь.
— Нет, это ультиматум, — поправила Светлана. — У вас есть время до конца недели.
Она взяла заранее собранную сумку и направилась к двери.
— Света, постой! — Павел бросился за ней. — Ты не можешь вот так просто уйти!
— Могу и ухожу, — она обернулась на пороге. — Знаешь, Паша, я три года надеялась, что ты изменишься. Что найдёшь работу, что станешь настоящим мужем, главой семьи. Но ты предпочёл остаться маменькиным сынком. Что ж, живи с мамой. А я заслуживаю нормальной жизни.
— Светка, да ты пожалеешь! — крикнула ей вслед Антонина Петровна. — Кому ты нужна, тридцатилетняя разведёнка!
Светлана не ответила. Она спустилась по лестнице, села в свою машину и уехала. В зеркало заднего вида она видела, как Павел стоит у подъезда, растерянный и жалкий.
Следующие дни были самыми тяжёлыми в жизни Светланы. Павел названивал по сто раз на дню, умоляя вернуться. Антонина Петровна слала сообщения, где перемежались угрозы и попытки вызвать жалость. Но Светлана держалась.
На четвёртый день позвонил риэлтор:
— Светлана Андреевна, у меня хорошие новости. Есть покупатели на вашу квартиру. Готовы платить полную стоимость.
— Отлично, — ответила Светлана. — Организуйте показ.
Вечером того же дня явился Павел. Без мамы, что уже было прогрессом.
— Света, давай поговорим нормально, — он выглядел осунувшимся. — Без криков, без угроз.
— Давай, — согласилась Светлана.
Они сели в кафе неподалёку от дома подруги, где она временно остановилась.
— Я подумал о твоих словах, — начал Павел. — Ты права. Я действительно вёл себя как маменькин сынок. Но я могу измениться, правда!
— Паша, ты три года мог измениться, но не захотел.
— Потому что мне было удобно! — воскликнул он. — Ты всё делала сама, решала все проблемы. А я… я привык. Но теперь я понял, что могу потерять тебя. И это отрезвило.
— И что ты предлагаешь?
— Мама съедет, — твёрдо сказал Павел. — Я уже поговорил с ней. Она вернётся в Самару. А я найду работу. Любую. Хоть грузчиком пойду, но буду приносить деньги в семью.
Светлана внимательно посмотрела на него:
— А что сказала твоя мама?
— Она… она не очень довольна. Сказала, что я предаю её ради какой-то женщины. Но я объяснил, что ты не какая-то женщина, а моя жена. И что я сам виноват в сложившейся ситуации.
— Ты правда так сказал?
— Да. И ещё я сказал, что если она не может уважать мой выбор и мою жену, то мне придётся ограничить наше общение.
Светлана не могла поверить своим ушам. Неужели Павел наконец-то повзрослел?
— Паша, я рада, что ты это понимаешь. Но…
— Но ты мне не веришь, — закончил он за неё. — Я понимаю. Я столько раз обещал и не выполнял. Но сейчас всё по-другому. Я записался на собеседования, обновил резюме. Света, дай мне шанс. Последний шанс доказать, что я могу быть тем мужем, которого ты заслуживаешь.
Светлана молчала, борясь с собой. Сердце хотело поверить, но разум предостерегал.
— Хорошо, — наконец сказала она. — У тебя есть месяц. Если за это время твоя мама уедет, а ты найдёшь работу и начнёшь вносить свой вклад в семейный бюджет, я отменю продажу квартиры. Но если хоть одно условие не будет выполнено…
— Будет! — перебил Павел. — Всё будет выполнено, обещаю!
— И ещё, — добавила Светлана. — Мы идём к семейному психологу. Оба.
