Расчесавшись перед зеркалом, Тамара прошла в комнату спящей дочери.
— Вот кто не предаст меня никогда, моя любимая кровинка, моя доченька,— она с умилением смотрела на свернувшуюся, калачиком Милану,— все к лучшему, пусть этот кобель идёт к своей сyuhke, а мы с дочуркой будем жить одни в любви и счастье.
В выходные Тамара первой начала разговор о разводе. Николай сначала отпирался, но потом, не выдержал, признался, что давно спит с Татьяной и его все в ней устраивает.
— Предали меня оба, значит. А я и смотрю, что закадычная подружка совсем захаживать перестала, глазки бесстыжие прячет. Оба оказались ненасытными
. Один кидается на каждую юбку, вторая привыкла шмонать&я по чужим мужикам. Идите оба с глаз моих долой, не хочу, вас знать!— закричала в сердцах Тамара.
Через два месяца все устаканилось. Пару развели и Николай переехал к Татьяне, а Тамара осталась в оставленной им квартире с дочерью Миланой.
Девушка очень переживала и скучала по своему отцу. Замуж она вышла рано и вскоре родила мальчиков двойняшек.
Тамара души не чаяла во внуках, но дочь все чаще отказывала матери в общении с ними. И вообще отдалилась— больше молчала и перестала быть откровенной. Зять тоже перестал заходить к одинокой теще.
Тамаре временами было так тоскливо, словами не передать. Неожиданно узнала, что все выходные дочь проводит с детьми на даче у Тани и Николая
— Там, мама воздух свежий и озеро красивое. Детям на природе очень хорошо.И не надо обижаться, я езжу к родному отцу А ваши отношения меня не касаются!
— Так и змеюка эта там, предательница!
Тетя Таня очень хорошая и приветливая. Относится к моим детям, как к родным внукам, покупает им хорошие игрушки.
— А мать, значит, плохая? Сижу одна в пустой квартире и жду вас. Но вы все мимо. За что ко мне такое отношение не пойму, ведь я все делала для тебя, ты ни в чем отказа не знала.
— Да заедем, как будет время! Не стони только, достала уже своими бесконечными жалобами,— ответила грубо Милана и захлопнула входную дверь.
На нервной почве Тамара тяжело заболела, но дочка только лишь раз навестила ее в больнице. Мать уговаривала ее побыть с ней подольше, но та резко вырывала руку из материнских ладоней и говорила, что ей пора домой, к мужу и детям.
«Милана, Милана»,— звала она ее долгими ночами и горько плакала, уткнувшись лицом в больничную подушку.
Автора МОЖНО ОТБЛАГОДАРИТЬ ЗДЕСЬ
