Когда мама умерла, отец убрал все ее фотографии, потому что Сережа сразу начинал плакать, стоило ему посмотреть маме в глаза. Он был уже взрослым, семь лет как-никак, и знал, что мальчики не плачут. Но поделать с собой ничего не мог.
А через год он забыл, как выглядит мама. Иногда она снилась ему, и во сне он видел ее так ясно, словно мама снова была рядом, но утром ее образ растворялся, превращаясь в грустное облако. Он прижимал к груди ее крестик, который папа отдал Сереже, и просил: «Мамочка, пожалуйста, не исчезай!». Но она все равно исчезала.
— Сережа, у меня командировка намечается на все лето, – сказал ему папа после второго класса. – Поедешь, поживешь летом у тети.
Про тетю Сережа знал очень мало. На Новый год и день рождения от нее приходили посылки, на которых аккуратным почерком было написано: Егорова Татьяна Матвеевна. И адрес – село Александровка.
В эту Александровку папа и увез Сережу. Ехали они часа два, и отец, обычно молчаливый, все время говорил, прерываясь только на то, чтобы проверить свой телефон и что-то написать неизвестному собеседнику.
— Я же вырос в этой деревне. Когда мне тринадцать было, бабушка умерла, и мы переехали в город. Честно говоря, я сначала сильно расстраивался, не хотел уезжать – у меня там друзья были, девочка… Катя ее звали, хорошая такая, с веснушками. Даже думал сбежать обратно, представляешь? Узнал, сколько билет стоит, стащил у родителей деньги, поехал на автовокзал. Но мне билет не продали. Это сейчас можно билет по интернету купить, а тогда нужно было в кассу очередь отстоять. Вот там меня милиционер и поймал, вернул домой. Я боялся, что мне влетит от родителей, но папа так гордился мной, сказал, что я настоящий мужик. В общем, никуда я не вернулся. А потом маму твою встретил, и уже не хотел никуда возвращаться.
И так всю дорогу. Сереже было тревожно. Он никогда не жил с кем-то чужим, никогда не был в деревне. Но больше всего его беспокоило то, что отец так странно себя ведет, он никогда столько не говорил, а после маминой смерти и вообще слова лишнего от него не услышишь. И что все это значит, Сережа понять не мог.
Тетя Таня оказалась очень похожей на отца – такой же сухой и неразговорчивой, с прямой спиной и светлыми волосами, подстриженными по-мальчишечьи коротко. Она осмотрела Сережу с ног до головы, сведя брови в прямую линию, и спросила:
Она накормила их борщом и жареными пирожками. Пирожки были с картошкой и с яйцом и луком. Сережа не ел яйца, его от них тошнило, но в гостях было неудобно бросать недоеденный пирог, и он давился им, выковыривая незаметно начинку и кидая ее под стол. Он надеялся, что у тети есть кошка, которая сможет съесть эти яйца с пола, сам он давно просил подарить ему котенка, но папа говорил, что у него аллергия на кошачью шерсть. Сережа не совсем понимал, что такое аллергия, но смирился с тем, что котенка у него не будет.
У тети кошки тоже не оказалось. Это Сережа окончательно понял к третьему дню, когда он облазил все уголки тетиного дома. Можно было, конечно, напрямую спросить у тети, но он стеснялся. Он вообще не знал, как с ней себя вести. Тетя обращалась к Сереже с таким безразличием, словно вместо человека перед ней стоял чайник, никогда не улыбалась и не смотрела ему в глаза.
Сережа чувствовал, что он ей не нравится, да и сам отвечал ей тем же. Правда, иногда ему хотелось подойти и обнять ее, чтобы закрыть глаза и сделать вид, будто это мама. Но, во-первых, от нее пахло совсем не так, как от мамы, и даже с закрытыми глазами их невозможно было спутать. А, во-вторых, один раз он так сделал, когда ночью ему приснился страшный сон – пришел к ней в комнату. Но тетя железным голосом сказала, чтобы он вернулся в свою кровать и не выдумывал – никаких ведьм и чудовищ не существует. И назвала его нюней, когда он расплакался. Вернувшись в свою комнату, он укрылся с головой одеялом, тщательно спрятав под него ноги и руки так, чтобы ни один палец не торчал, взял в руки крестик и стал повторять: «Мамочка со мной, ничего плохого не случится». Так, незаметно для себя, он уснул.
Тетя вечно была им недовольна.
— Что ты там колупаешь? – спросила она его строго, когда Сережа вновь пытался избавиться от начинки в пирожках с луком и яйцом.
Набравшись храбрости, он признался:
— Не знаю. От них воняет.
Тетя покачала головой.
— Что за глупости, яйца – очень полезная еда, там много белка и витаминов. Ешь.
Сережа почувствовал, как к глазам подступают слезы. Он опустил голову так низко, как только мог – не хватало только, чтобы она опять назвала его нюней.
Заняться Сереже было нечем – те книжки, что собрал для него папа, он быстро прочитал, они были совсем детские, какие-то детсадовские. Тетя предложила ему сходить познакомиться с мальчишками, и Сережа пошел, но закончилось это не очень хорошо – один из мальчишек потребовал, чтобы Сережа дал ему свой телефон поиграть, а Сережа отказался, и тогда они подрались. Больше Сережа не хотел ни с кем знакомиться.
— Ты такой-то асоциальный, как и твой отец, – проворчала тетя. – Он в детстве тоже вечно со всеми дрался.
— Я не со всеми. Только с теми, кто плохо себя ведет.
— А ты сам-то хорошо себя ведешь? – возмутилась тетя. – Телефон – это кусок металла, тебе что, жалко дать мальчикам поиграть? Нужно делиться с другими. Иди и попроси прощения!
