— Имей в виду, это в виде исключения, — ворчливо сказала она, протягивая ему колбасу. – Иди ищи хозяев.
Котенок благодарно заурчал и принялся за еду. Аня вздохнула и закрыла дверь.
Утром котенок оказался точно там же, свернулся клубочком и спал. Разбуженный Аней он принялся истошно мяукать. Ночью кто-то открыл окно, видимо, чтобы покурить, да не закрыл его, и морозный воздух выстудил коридор, так что Аня сразу почувствовала холодный пол, словно бы это она, а не котенок, всю ночь лежала на этом стылом полу. На самом деле это были просто воспоминания из детства, которые она упорно пыталась выгнать из своей головы.
— Что же с тобой делать, — проворчала она, потом отворила дверь и пустила его внутрь. – Иди, сиди там, что ли.
Она достала из холодильника остатки молока и вылила их в крышку из-под доширака. Котенок радостно принялся его лакать.
С тех пор он стал жить с ней. Точнее, она, если Аня правильно определила пол. Она звала котенка Прилипалой, потому что тот не отставал от нее ни на шаг, словно боялся, что она исчезнет. Поначалу Аня шпыняла его, не позволяла спать на кровати, а потом смирилась, и его урчание даже стало ее успокаивать.
На работе, конечно, заметили – живот стал таким, что на плотный ужин это уже не спишешь. Бригадир орал как резаный, пока Аня спокойно не сказала:
— Я его в роддоме оставлю, так что не переживайте.
Все разом замолчали. Бригадир как-то странно кашлянул, потом развернулся и ушел. А вечером вызвал ее к себе.
— Отец ребенка где, бросил? – строго спросил он.
Аня зажмурилась, стараясь не вспоминать черные глаза отчима, его широкую руку, которая зажимала ей рот… Она ничего не стала говорить, боясь, что из нее вырвутся те же отчаянные слова, что она вывалила на мать, а она ей не поверила… И бригадир не поверит.
— Понятно, — протянул он. – Но на аборт, ты, значит, не пошла. Почему? Или думаешь бросить его будет более гуманно? Грех не хотела на душу брать?
Аня не знала, как объяснить тот ужас, который сковывал ее при этом страшном слове. Как объяснить бригадиру этих ее несуществующих братьев и сестер, рассказать, что она придумывала им имена?
— Ладно, это ты молодец, — заключил он. – Не нам решать, кому жить на этом свете, а кому нет. Но в роддоме оставлять-то его зачем? Родная кровиночка все-таки. Ты не смотри, что я сегодня наговорил, это я так, в сердцах. Все это решаемые вопросы. У тебя машинка дома есть?
