Разбитый после тяжёлого сна Петруха с трудом свесил ноги и увидел грязные следы, идущие от двери к его кровати. Следы были щедро сдобрены кусками глины, вроде той, в которой вчера вечером Петруха шуровал лопатой. По форме они напоминали отпечатки медвежьих лап – широкие и с длинными когтями.
— Неужели это я натоптал? — подумал Петруха. Но он и все его товарищи по бригаде на кладбище работают в рабочих ботинках и одежде, а перед уходом домой, переодеваются в сторожке и домой идут в чистом. Да и откуда когти? Ему вспомнился ночной бородатый пришелец, но он сразу отверг эту мысль, продолжая вытирать следы уже в коридоре общаги.
На работе он был рассеян и задумчив, так как из головы не шёл ночной пришелец, да и вообще, он вспоминал рассказы товарищей по бригаде о разных страшных случаях на кладбище, которыми они щедро делились после первого полстакана водки.
Во время очередного перекура, он вдруг спросил у сидевших рядом товарищей:
— А вот тут много народа закопано. Наверное, у многих с собой какие-нибудь ценные вещи есть. Находил ли кто-то что-нибудь ценное?
— А ты чего спрашиваешь, нашёл что? — спросил его Василий. Он был, пожалуй, самым разговорчивым в бригаде.
Петруха чуть не дёрнулся от страха, что мужики догадаются о его находке, поэтому постарался придать себе равнодушный вид и сказал:
— Да нет. Я просто так, в принципе.
— Если в «принципе», то находят. — Продолжал Василий. — Но лучше бы не находили.
— А так! Была тут одна бригада, лет двадцать назад. Нашли в земле остатки кошелька с рассыпанными монетами, кольцами и прочим рыжьём. Поделили, а их потом нашли, всех, здесь на кладбище, с разорванными глотками!
— Это их Матвей Саватеич ублажил. Его рука. — Присовокупил к разговору Михеич, туша папиросу о край свежеотрытой могилы.
Василий, которому не терпелось поговорить, стал объяснять Петрухе:
— Матвей Саватеич – это, по-нашему, местный «смотрящий». Староста всех покойников. Говорят, что он был первым, кого похоронили на этом кладбище. С тех пор он и поддерживает здесь порядок, защищает усопших, и не дай бог, если ему что-то не понравиться!
— Силищи он неимоверной! — не выдержал Михеич, вновь подключаясь к разговору. — А на ногах и руках у него длинные ногти растут!
— Ногти и волосы у всех покойников растут. Но не долго. — Продолжил Вася делиться своими познаниями. — Вон, любого мужика сейчас откопай, и увидишь, что он не брит! А в морге-то их всех бреют чисто! Во-о-о. А у него, видно, до сих пор растут!
— А убили их всех в старой сторожке, она недалеко отсюда стояла. Они допоздна работали и решили «обмыть» новопреставленных — родственники, как положено, дали им денег и водки — а ночью к ним Матвей Саватеич и пожаловал! Всех положил и ушёл. Руки-то у него когтистые, как у медведя. Схватит за горло и всё!
— А потом то что? Потом? — занервничав, спросил Петруха.
