Женщина смотрит в камеру, немного застенчиво улыбаясь, на ней надето светлое длинное платье, из-под которого видно немного кокетливо отставленную ножку, одетую в тёмный ботиночек. На голове шляпка из под которой видится затейливая причёска.
Кого-то она напоминает Саньке.
-Нет сынок, это моя мама и мой папа. Нетленных Александр Прокопьевич и Александра Ильинична.
-А ты? Он говорил, что ты не знаешь…
-Куда там. Мать его всю жизнь ждала. Не успел немного. Он приехал через девять дней, как её не стало.
-Мам, их что одинаково зовут, звали?
-А почему он стал таким, Лешим?
Матери дали десять лет лагерей, отцу грозил расстрел, но он вроде как-то умудрился избежать этого, связался с ворами и следы его терялись.
Мать отсидела пять лет, и её выпустили, без права возврата в Москву и Петроград. Меня двухлетнюю естественно отдали в детдом. Мать нашла меня, приметная я была, из-за ноги.
И ей отдали меня, представляешь. Она поменяла фамилию, и мы приехали сюда. Здесь я училась в школе, она очень хотела, чтобы я выучилась, чтобы смогла обеспечивать себя.
Так и жили, а потом её не стало.
Я осталась одна, тут и появился он, Леший. Я его сразу узнала, вида не подала, да и злилась на него, что бросил нас с мамкой. Он помогать мне взялся.
Однажды ко мне забрёл раненый парень, совсем молодой, блатной поняла я. Не знаю каким чутьём я это поняла, может он, Леший и подтолкнул его ко мне, не знаю.
Я выходила его. А потом вот ты появился, только он не зал. Он мне вернуться обещал, жди, мол, Галя. Денег заработаю и приеду, заживём с тобой.
Видишь, приехал, да только не заживём, видно денег не заработал, -горько усмехнулась мать, так что сынок. не злись на него, тяжёлая судьба у отца и твоего, и моего.
Санька придавленный узнанными тайнами весь день ходил тихий-тихий, вечером пацаны позвали на толкучку, там по вечерам можно было чем-нибудь разживиться.
Сделав уроки, Санька отпросился у матери на недолго. Пошарившись по толкучке, он пошёл домой, настроения не было.
От сараев отделилась тень и проследовала за Санькой. Возле дома он резко повернулся и грубо спросил
-Долго гуляешь, Саша.
Санька даже не понял что это обращаются к нему. Его так никто не называл.
-Тебе -то какое дело, — бросил с вызовом, а сам стоит, смотрит.
-Саш, я уезжаю. Вот хотел увидеться. Прощай и …прости.
И подняв воротник пальто, надвинув кепку по самые глаза, сунув руки в карманы, отец решительно зашагал прочь.
-Пап. папка…-тихонечко позвал Санька, -папка,— и заплакал.
Мужчина в два шага оказался возле мальчишки, схватил его под мышки, прижал к себе и начал целовать сухими, колючими губами лоб, щёки, глаза.
-Сын, сынок, сыночек мой, родненький. Прости меня, Сашка, прости. Прости сынок.
-Папка, папочка, не уходи.
-Не могу, Сашка. Не могу. Мать твою подставлю, её за то что меня укрывает, в лагеря отправят, ни на что не посмотрят, а тебя в детдом.
Я сам из беспризорников, Сашка, я ни отца, ни матери не знаю. Тебе такого не хочу. Я Ильин Владимир Петрович, запомни это, в детском доме так назвали, да я бежал оттуда, меня ловили, а я опять бежал…
Эх, да зачем же я так живу. А ты живи, Сашка, живи сын.
Чуйка у меня, идут за мной. Обещай мне человеком стать, врачом или лётчиком, я хотел. Обещай, Сашка.
Я не знал, что ты есть у меня, может по другому бы было, эх. прощай сын. Скажи мамке спасибо, за тебя за всё. Иди сын. Прощай. Помни что я тебе наказывал, не держи на меня зла.
И исчез, растворился в ночи.
Оставил Саньке запах дыма от костра, табака, да одеколона.
На крыльце, прислонившись к косяку стояла мамка и беззвучно плакала. Никогда ни до, ни после, не видел мамку Санька такой, плачущей, подавленной.
Где-то через неделю, пошёл Санька с пацанами на толкучку, ходят тихонько с барыгами переругиваются, вдруг шум, топот
