Скорая приехала быстро — за окнами ещё плыл снег, а в прихожей раздался глухой топот сапог. Андрей с трудом поднялся, опираясь на руку жены. Фельдшер уверенно задавал вопросы: что ел, когда начались боли, есть ли лекарства в доме. В воздухе стоял запах морозного воздуха и спирта, а под ногами похрустывал снег, принесённый на обуви. Дочь держала отца за плечо, её ладонь была неожиданно горячей.
Осмотр закончился — давление оказалось выше нормы, но признаков инфаркта не нашли. Доктор спокойно пояснил: «Видимо, реакция на резкое поступление сахара. Сейчас вы не в опасности, но строго следуйте рекомендациям врача». Оставили карточку с номером диспетчера и записали ближайшую дату для проверки у кардиолога. Пока врачи заполняли бумаги на кухне, Андрей украдкой смотрел на пустую коробку из-под зефира — дочисто опустевшую после его ночного приступа слабости.
Через полчаса квартира снова наполнилась тишиной и запахом валерьянки из спальни. Андрей присел на край кровати; жена поправила ему плед, поцеловала в лоб и вышла заварить чай. Он остался один в полумраке: у окна иней собирался в странные узоры, рассвет едва намечался над белыми крышами домов.
Дочь присела рядом, не отводя взгляда от его лица. Она медленно вдохнула и сказала: «Папа… Я очень испугалась этой ночью. Ты знаешь, я всё понимаю — тебе тяжело менять привычки так сразу». Её голос был спокойным, но дрожал, словно от холода или волнения. Андрей почувствовал стыд — не столько за съеденное сладкое, сколько за эту тревогу в её глазах.
Он осторожно отвёл взгляд на окно — на стекле выступил тёмный узор инея, улицы подёрнуты серо-голубым светом. — Я сам себя не узнаю, — сказал он негромко. — Всё время хочется вернуться, как было…
Дочь не перебивала. Только после короткой паузы мягко ответила: — Давай подумаем не только о тебе. Нам всем непросто: мы тоже переживаем и стараемся понять, чем помочь. — Она потёрла ладони друг о друга — кожа у неё была пересушена от зимнего воздуха и мыла. — Знаешь что… Давай попробуем сделать это вместе?
Андрей медленно повернул к ней голову; впервые за ночь он заметил в себе не только усталость, но и осторожную надежду. Дочь продолжила: — Я читала про семейные челленджи — когда все ставят себе маленькие цели и поддерживают друг друга хотя бы девяносто дней подряд. Ты следишь за питанием, мама — за режимом прогулок… А я могу отказаться от кофе или вредных перекусов после учёбы.
Он усмехнулся — искренне, с теплом: предложение прозвучало не как требование или упрёк, а как приглашение быть командой. Жена вернулась с двумя кружками чая; он уловил запах чабреца и лимона — горячее облачко пара поднялось между ними.
Утро вступало в свои права: за окном серый снег отражал первые слабые лучи дня, а кухонный стол покрывался изморозью по краям стекла. Втроём они собрались у окна; дочь достала блокнот и стала записывать идеи для нового меню и списка покупок на неделю вперёд.
На стол легли страницы с простыми записями: салаты из свёклы и моркови, супы из фасоли без соли, рыба с травами вместо жареного мяса. Андрей слушал рассуждения жены о специях и смеялся над попытками дочери рисовать схему ужинов карандашом — линии выходили кривыми, зато вся атмосфера стала легче.
