— Пардон муа, мсье, — с клоунским поклоном ответил байкер и все же успел хлопнуть Шампаньолу по плечу. Затем он развернулся к сидящей у окна парочке, взгляд его упал на парня. Лицо байкера расплылось в еще более широкой улыбке.
— Н-н-нет, — робко протянул руку паренек, — я Коля Зайцев…
— А-а-а! Заяц третий! — обрадовался толстяк. — А это, я так полагаю, зайка? — он широко улыбнулся девушке, которая прижалась к Коле, явно испытывая ужас. — Да не бойся ты. Лизка, так? Не помнишь меня?
Девушка замотала головой.
— Пожалуйста, потише, вы мешаете мне работать, — уже не так сдержанно повторил нотариус.
— Уи-уи, прошу простить, — байкер постучал себя по губам, а затем уже спокойно сказал: — Я с вашим дедом двадцать лет подряд на Дальний Восток гонял, а вот этот вот, — он показал рукой на Шампаньолу, — нашей кухаркой был.
Байкер-весельчак еле сдерживал накатывающий на него смех.
— Я не кухаркой был, я просто единственный из всех вас не мог без конца травиться одними сухарями и самогоном, — фыркнул ухоженный, садясь в кресло.
— Ага, зато тухлой курицей в шампанском — запросто! — прыснул байкер. И даже молодые люди, заразившись его весельем, неуверенно улыбнулись.
— Значит, Вадим — это ты? — повернулся лохматый к Вадиму. — Ну да, сразу видно Лешкину горделивую осанку и вечно мрачную физиономию.
— Да, я Вадим, — встал с дивана молодой человек и со всей холодностью, какая поселилась у него в душе после смерти деда, спросил: — А вы кто? Я вас первый раз вижу.
— Я дядя Боря, — протянул обе руки мужичок, — тебе дед про меня разве не рассказывал? Мы с ним лучшими друзьями были.
Он покосился на Шампаньолу и озорно подмигнул.
«Ага, как же. Дед с такими клоунами даже здороваться не стал бы», — подумал Вадим, не желая отвечать на рукопожатие.
— Нет, не рассказывал. А вы что тут делаете? Я вас на похоронах не видел.
— Так меня никто и не звал. Я о похоронах-то узнал, только когда они уже прошли, — развел непожатыми руками дядя Боря. — Дед твой сам все связи оборвал.
«И правильно сделал», — решил Вадим, глядя на этого типа.
— Я, кстати, очень соболезную. Нам всем жутко будет его не хватать, честное слово, — продолжил байкер. — Хотя последние двадцать лет нам его и так ужасно не хватало. Но это его решение, не нам судить.
Стильный старик коротко кивнул в знак согласия со словами товарища и тоже принес свои соболезнования Вадиму.
Тем временем в кабинете почти бесшумно появился еще один человек. На этот раз — женщина лет сорока. Она ни с кем не поздоровалась и, негромко сообщив свою фамилию нотариусу, присела в стороне от всех.
После нее заходили всё новые и новые люди разных полов, возрастов и разной степени достатка. Все они называли фамилии и занимали свободный стул или угол. Одни из них были знакомы между собой, другие знакомились прямо на месте, и почти все подходили к Вадиму, чтобы выразить соболезнования.
Вадим все так же холодно благодарил незнакомцев и периодически бросал нетерпеливые взгляды в сторону нотариуса, который до сих пор не зачитал завещание, ради которого молодой человек сюда и пришел. А вот зачем пришли все остальные, было вообще не ясно.
Наконец, когда в кабинет забилось столько людей, что пришлось открыть одно из окон и запустить свежий воздух, нотариус попросил тишины и, коротко представившись, начал зачитывать завещание.
