― Глаза! ― закричала Огурцова и прикрыла лицо рукой, когда сбоку засверкала сварка.
В полуслепом состоянии она пересекала стройку под шум техники и «трехэтажный» мат прорабов, трижды побывав на грани.
Наконец на горизонте замаячило здание бассейна. Душнилов выдохнул и пообещал сам себе, что домой заставит клиентку ехать на такси, а по приезде привяжет её к постели, если потребуется. Хотя и знал, что это против правил.
Шапочка, очки, купальник в цветочек, прищепка на нос ― кажется, в бассейне Огурцова была подготовлена как положено. Душнилов присел на скамейку и принялся ждать. Галина Петровна вышла из раздевалки и потопала в сторону старта дорожки. Душнилов расслабился и прикрыл глаза, а когда открыл, увидел Огурцову на площадке десятиметровой вышки в полной готовности к прыжку.
― Стойте! ― крикнул Душнилов.
Но Галина Петровна уже летела вниз головой, исполняя в воздухе пируэты. Плюх ― женщина вошла в воду почти без брызг.
― Вы! Вы! Вы же сказали, что идёте в бассейн! ― Антон выдергивал из головы волосы, а из невидимых крыльев ― перья.
― Всё так, у меня через неделю соревнования по прыжкам, готовлюсь к областным соревнованиям.
― Вы не должны… Вы же можете… Вы… ― Душнилов чувствовал, как задыхается.
Он выбежал из бассейна, пересек улицу и уселся на скамейку под деревом. Всё его существо хранителя билось в истерике. Через полчаса появилась Огурцова, прыгая на одной ноге, наклонив голову и пытаясь вытрясти воду из уха.
― Да что вы так поникли? ― спросила Галина Петровна, усаживаясь рядом.
― Я просто представил, какие три года меня ждут на новой работе…
― А вы не думайте, так легче. Мне вот дети постоянно звонят и пытаются напомнить про возраст и про мои болячки. Но ведь если я начну об этом думать, то всё сразу и обретет настоящую силу. А так, ― она посмотрела в сторону скейтпарка, ― так я ничего, кроме радости, не испытываю. Раньше времени ни на что не хватало, постоянно были какие-то бытовые проблемы, напрасные волнения, деньги…
― Но ведь все эти дела и делают вас долгожителем, ограждают вас от опасности, наполняют вашу жизнь спокойствием и размеренностью, вы должны это понимать, иначе…
― Господи, как же тут душно, ― помахала перед лицом Огурцова рукой, точно веером, а затем достала из сумочки трубку и засыпала туда табак.
― Раньше я была такой. А потом ко мне пришёл один из ваших.
― Наших? ― удивился Душнилов.
― Да, один из ваших консультантов, весь в черном, хмурый такой, с папочкой. Говорит, что мне пора уже уходить. Мол, незачем тут оставаться, пора бы уже отдохнуть от всего.
― А вы что? ― понимая, о ком идёт речь, спросил удивленный Душнилов. (Обычно эти «консультанты» приходят, когда такие, как Антон, открепляются от клиента).
― А что я? Сказала, что не устала ещё. С тех пор он рядом со мной ходит, постоянно интересуется. А я говорю, что как только почувствую, что больше ничего не хочу, так и пойду с ним.
Антон сглотнул нервный комок и осторожно повернул голову. По другую сторону от Огурцовой сидел тот самый тип в черном.
― И давно вы за ней ходите? ― спросил Душнилов.
― Пятнадцать лет, ― без каких-либо эмоций ответил мужчина в костюме.
― И почему не забираете? Раз давно пора?
― Когда она скажет, что пора, тогда и заберу, а до тех пор она под моей защитой.
В этот же день Душнилов перевелся обратно в центральный офис. Ему больше по душе были те, кто предпочитал, когда о них заботятся, когда позволяют приковывать к кровати, телефону, лавочке у подъезда и продуктовому магазину возле дома.
