— Любовь Ивановна, вы меня помните? — молодая женщина нерешительно переминалась с ноги на ногу у двери квартиры. — Я Ангелина… жена Николая Павловича.
Люба молча разглядывала незваную гостью. Конечно, она её помнила. Та самая «молоденькая медсестричка», ради которой Коля бросил её пять лет назад после тридцати лет брака. Тогда ей было больно, очень больно. Сейчас — только глухое раздражение.
— Что тебе нужно? — Люба попыталась придать голосу холодность, но вышло скорее устало.
— Можно войти? Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно.
Сколько раз она представляла эту встречу. В своих фантазиях она была язвительной, безжалостной, торжествующей. Но сейчас, глядя на осунувшееся лицо молодой женщины, Люба почувствовала только усталость.
Они сидели на кухне, и Ангелина, нервно комкая бумажную салфетку, рассказывала:
— У Николая Павловича случился инсульт. Тяжёлый. Он в больнице уже третью неделю. Врачи говорят, что жить сможет, но… — она запнулась, — нужен постоянный уход. А я… я не справляюсь. У меня дочка маленькая, работа… Я пыталась, правда пыталась…
Люба почувствовала, как что-то дрогнуло внутри. Пять лет она старательно выжигала из сердца всё, что связано с бывшим мужем. И вот теперь…
— И что ты хочешь от меня? — спросила она, уже догадываясь об ответе.
— Помогите, пожалуйста. Вы же врач, вы знаете, как ухаживать. У вас квартира большая… А я буду помогать деньгами, честное слово!
Люба встала, подошла к окну. За стеклом октябрь раскрашивал деревья в жёлтый и красный. Тридцать пять лет назад они с Колей посадили во дворе эти клёны. Молодые были, счастливые…
— Дай мне время подумать, — наконец произнесла она. — Оставь свой телефон.
Когда за Ангелиной закрылась дверь, Люба достала старый фотоальбом. Вот они с Колей в день свадьбы. Вот первенец родился. Дача, море, походы… Столько лет вместе. Как он мог всё это перечеркнуть?
Она помнила тот вечер, когда он признался. Сидел на этой самой кухне, мял в руках очки: «Прости, Люб. Я влюбился. Как мальчишка влюбился. Сам не понимаю, как это случилось…»
А может, это была расплата? За её собственную измену тридцать лет назад? Тогда Коля простил, сделал вид, что ничего не было. Они никогда это не обсуждали. Но что-то надломилось тогда между ними…
Телефонный звонок прервал её размышления.
