Машу с ребенком доставили в отделение. Оно было в корпусе, удаленном от остального здания больницы. Помещение сияло – там только что сделали ремонт. Пахло свежей краской. Маша оказалась здесь первой и пока единственной «больной».
Шаги в пустом коридоре отдавали гулким эхом. Медсестра провела Машу в детскую палату. Там стояло около пятнадцати маленьких кроваток.
– Ждите. Скоро врач придет, обследует ребенка, – сказала медсестра, положила девочку в одну из кроваток и исчезла.
Дочка спала. Маша пошла осмотреть помещение. Детская палата, палата для мамочек, бокс с двумя кувезами. В одном из них лежал ребенок.
– Ребенок? Один совсем…
Хлопнула дверь. В отделение зашла пожилая санитарка, полная, улыбчивая, добродушная.
– Привет! Как ты здесь, осваиваешься?
– Да. Вы мне расскажите, пожалуйста, что и как. Я раньше никогда с маленькими детьми дела не имела. Даже пеленать не умею.
– Глафира Степановна я. А тебя как величать?
– Ну вот и познакомились…
Глафира Степановна обстоятельно ввела Машу в курс дела.
– Ребенка в палату для мам не носить. Два раза в день включать ультрафиолетовую лампу для обеззараживания. Бутылочки для кормления кипятить в кастрюльке в специальном духовом шкафчике.
Показала, как пеленать. Где брать подгузники. И много еще разных мелочей.
– А что там за ребенок в боксе лежит? – спросила Маша.
– Это наш Будулай! Так его медсестры окрестили. Видела, сериал идет по телевизору? Мать бросила. Роды у нее были тяжелыми. Ребенка специальными инструментами доставали. Пойдем в бокс, покажу… Вон видишь, на коже головы царапины? Она испугалась, что с ним не все в порядке будет.
— У меня, – говорит, – двое детей уже есть, а этого пусть государство воспитывает. Ты не думай плохого, врачи определили, что он абсолютно здоров.
Маша с жалостью смотрела на мальчика. Хорошенький какой! Ресницы длинные, загнутые, как у куклы. Ему бы девочкой родиться. Одинокий…
– С девочкой все нормально. Будете здесь лежать, пока она три килограмма не наберет. Кормить через каждые три часа сцеженным молоком.
К вечеру все разошлись. Тишина. Маша в палате. Дети по одному в разных комнатах. Раздался детский плач. Плакал Будулай. Маша подошла к нему:
– Ну, чего ревешь? Малыш не унимался. Маша вышла в коридор, позвала медсестру. Но никто не отозвался. Тогда она вернулась, решительно открыла кувез, достала ребенка.
– Конечно! Полный подгузник.
Маша вымыла мальчика, запеленала в сухое. Через полчаса пришла санитарка, кормить Будулая.
– Опять обделался… Оно мне надо, а? Санитарка со злостью крутила мальчика налево-направо.
– Я недавно меняла… Что это он так часто по большому? И жидко…
– А ты как думала? Ему ведь молоко из роддома приносят. У кого остается, собирают и смешивают. Каждый раз от разных мамочек. Небось прохватит.
У Маши подступили слезы:
– Можно, я его буду кормить? У меня остается.
– Корми. Все нам легче.
Маша приложила мальчика к груди. Тот быстро сообразил, что к чему, и удовлетворенно зачмокал.
Отныне Машины ночи были полны тревоги. То из одной комнаты, то и другой доносились вопли. Она научилась различать детей по голосам. Дочка, которую Маша решила назвать Аней, плакала смешно, как ежик: сначала долго фыркала, а уж потом раздавался звонкий крик. Будулай, как и положено мужику, ревел басом.
Каждые три часа кормить, и ночью тоже, было очень тяжело. Спать хотелось смертельно. Не зря говорят, что раньше людей пытали, не давая спать. И это была одна из самых страшных пыток. Но Маша держалась стойко, как оловянный солдатик.
Мамочки недоношенных детей
– Маша! Принимай пополнение!
Санитарка Глафира Степановна привела новенькую. Молодая мамочка, почти девочка. Худенькая, длинноногая. Она испуганно прижимала к себе сверток с ребенком, озираясь по сторонам.
– Привет, располагайся!
Женщины познакомились. Соседку звали Олей, а ее дочку Юлей.
Вдвоем стало значительно легче. По очереди вставали по ночам посмотреть на детей. Будили друг друга, чтобы не проспать кормление.
Смеялись над причудами больничного холодильника, у которого не было дверцы на морозилке. Холодильник морозил на всю общую камеру. За ночь Олин арбуз промерз насквозь, превратившись во фруктовое мороженое.
— А знаешь, как мы с мужем познакомились? – откровенничала Оля, – он меня за осиную талию полюбил! Его ладоней хватает, чтобы охватить ее.
– А сюда как попала? Случилось что?
– Врачи сказали, из-за анемии – нехватки железа. Я вегетарианка. Дура, нужно было лучше питаться…
Женщины любовались на своих дочек. Олина Юля крепко спала, аккуратно завернутая в пеленку.
– Как мило спит! Щечки разрумянились. А моя Аня, сколько ни стараюсь ее красиво обернуть – сразу же выкручивается из пеленок. При этом пыхтит, старается из всех сил. Засыпает вся растрепанная… Свободу любит! Маленькие, а характеры уже разные.
В отделение привели еще женщину. Учительница. Школьники довели до нервного срыва. Кто-то из ее подопечных украл деньги в учительской. От стресса – преждевременные роды на шестом месяце беременности. Мальчик родился весом 850 граммов. Его положили в кувез. Рядом с Будулаем.
Учительница пребывала в тяжелой депрессии. Боялась, что сын не выживет. У крохи не было даже ноготков. Но ничего. Постепенно стал набирать вес, в день по 50 граммов. Врачи давали оптимистичные прогнозы.
Мамаш прибавлялось. Из ближайшего села привезли доярку. У нее родился семимесячный мальчик весом 1.800 кг. Мама тяжестей потаскала.
Удивила окружающих соседок тем, что ее грудное молоко качеством походило на сливки – насыщенного желтоватого цвета. Оно не бежало струйкой, а выделялось густыми каплями. С таким питанием ее малыш начал рекордно прибавлять в весе. Буквально через неделю их выписали.
По коридору вели очередную мамочку. Ее сопровождала целая делегация медработников.
– Кто это? – спросила Маша у медсестры.
– Племянница нашего мэра.
Ей выделили отдельную палату. А ребенка положили в детскую. Когда подошло время кормления, дама вплыла в палату, распространяя запах духов и свежего маникюра.
Она распеленала свою дочь и отпрянула:
– Фу! Ну и запах! Что это? Она что, обделалась? А кто будет убирать?
