— Мам, ты меня пугаешь, — сказала она, обнимая. — У тебя лицо какое-то… отстранённое.
Поднялись в квартиру. Алёна заварила чай, достала печенье. Уселись на кухне, как в детстве. Только теперь дочь выглядела старше, увереннее. А Ольга чувствовала себя девочкой, которая пришла за советом.
— Рассказывай, — просто сказала Алёна.
И Ольга рассказала. Про чек, про дату, про подпись. Про разговор с Сергеем и его раздражение. Про холодильник, который теперь казался чужим. Говорила тихо, почти шёпотом, будто боялась, что кто-то подслушает.
Алёна слушала молча. Не перебивала, не качала головой, не ахала. Просто слушала.
— Всё? — спросила она, когда Ольга замолчала.
Дочь налила себе ещё чаю, размешала сахар. Долго молчала.
— Мам, — наконец сказала она, — ты ведь знала.
— Ты знала, что что-то не так. Может, не конкретно про холодильник, но… чувствовала. Женское чутьё, интуиция — называй как хочешь. Ты просто не хотела знать.
Ольга смотрела на неё и понимала — дочь права. Было что-то. Мелкие детали, которые не складывались в общую картину. Фотографии в телефоне, которые Сергей быстро листал. Звонки, на которые он отвечал в другой комнате. Подарки, которые выглядели слишком… обдуманными. Как будто он их уже дарил.
— Ты хотела, чтобы хоть раз всё было по-настоящему, — продолжала Алёна. — Чтобы мужчина заботился о тебе, думал о твоём удобстве. И когда он говорил красивые слова, ты хотела верить. Поэтому и не задавала лишних вопросов.
— Получается, я сама во всём виновата?
— Нет, мам. Ты просто… устала быть одна. И когда появился Сергей, решила дать себе шанс на счастье. Это нормально.
Ольга заплакала. Не громко, не истерично. Тихие слёзы стекали по щекам, а она даже не вытирала их.
— Что теперь делать? — спросила она.
— А что ты хочешь делать?
— Не знаю. Раньше я бы простила. Поверила его объяснениям, сделала вид, что ничего не было. Жила бы дальше с этим холодильником и думала, что он для меня его купил.
— Сейчас не могу. Не хочу больше обманывать себя.
Алёна протянула руку, накрыла её ладонь.
— Тогда не обманывай.
Домой Ольга вернулась поздно вечером. Сергей встретил её с упрёками — не предупредила, телефон не брала, он волновался. Она извинилась, сказала, что забыла зарядку, телефон разрядился. Он поворчал ещё немного, потом успокоился.
Следующие дни прошли как обычно. Завтраки, ужины, разговоры о работе и планах на выходные. Ольга была вежливой, спокойной, почти как всегда. Почти.
Она просто перестала включаться в их общую жизнь. Не строила планы на отпуск, не обсуждала покупку нового дивана, не интересовалась его делами на работе. Отвечала на вопросы, но не задавала своих.
Через неделю Сергей заметил.
— Ты на меня обижаешься? — спросил он как-то вечером.
— Нет, — спокойно ответила Ольга. — Не обижаюсь.
— Тогда что с тобой? Ты какая-то… отсутствующая.
Он не поверил, но настаивать не стал. А Ольга каждый день чувствовала, как внутри неё что-то меняется. Будто она медленно отплывает от берега на лодке. Берег ещё виден, ещё можно вернуться, но с каждым днём он становится всё дальше.
В пятницу она сняла с пальца кольцо, которое Сергей подарил на прошлый день рождения, и положила его в шкатулку. Он не заметил — или сделал вид, что не заметил.
В субботу разложила по пакетам свои вещи. Не все — только самые необходимые. Пакеты поставила в чулан, за пылесосом.
